Десятки человек[199] были тогда расстреляны — но не в Бабьем Яру[200], а во дворах двух тюрем на улице Короленко — тюрьмы СД (Короленко[201], 33) и тюрьмы городской полиции (Короленко, 15). Где хоронили расстрелянных, неизвестно. Но скорее всего это могло происходить в противотанковом рву на Сырце[202]. А это хоть и близко к Бабьему Яру, но все же не Бабий Яр!
Зато совершенно достоверно, что бургомистр Багазий первым вписал свое имя в длинный ряд благоустроителей Бабьего Яра посредством его преобразования в свалку и засыпки мусором. 15 ноября 1941 года он издал постановление «Об упорядочении санитарного состояния города», в котором Бабий Яр фигурирует в качестве постоянного места для вывоза бытового мусора с последующей его утилизацией путем компостирования на полях и свалках, а также для сваливания снега и льда[203].
Экс-бургомистр Оглоблин, с подачи коллеги-историка Константина Штеппы, ставшего ректором Киевского университета, получил в университете профессорскую должность. До этого Штеппа служил у Оглоблина заведующим отделом культуры и просвещения, так что в ректоры он фактически назначил себя сам, сохранив при этом и позицию в управе, и пост директора Музея-архива переходного периода[204].
Холокост — не чисто арийское мероприятие. Без слаженного аккомпанемента локальных вспомогательных полиций — украинской, белорусской, прибалтийской, русской, фольксдойчной — и без энтузиазма местных дворников-активистов никакому Гиммлеру или Блобелю был бы не под силу столь впечатляющий рекорд, как в Бабьем Яру: полпроцента всего Холокоста всего за полтора расстрельных дня!
И не случайно, что и второй по скорострельности результат — расстрел 30 августа 1941 года в Каменец-Подольском 23600 евреев — был достигнут тоже на Украине[205]. Собственно, это больше, чем в Бабьем Яру за одно только 29 сентября!
Сходное взаимодействие было, конечно, и в Польше, и в Латвии, и в Литве, но только на Украине имелась своя парамилитарная структура — Украинская повстанческая армия (УПА), открывшая для евреев свой собственный корпоративный расстрельный «счет».
Убивала евреев, не спросясь в Берлине, и Служба безопасности ОУН. Пополнялся этот счет, правда, уже в 1943-1944 годах — под самый конец немецкой оккупации, когда проводники ОУН одновременно и призадумались: а не пора ли евреев начинать жалеть, дабы не перегрузить их кровью свои будущие переговоры с американцами и англичанами?[206]
Даже с учетом названных ограничений накопилось на этом счету немало: по оценке Арона Вайса — 28 тысяч еврейских жертв[207], а по оценке Джона-Поля Химки — около 15 тысяч[208]. В. Нахманович, как всегда, снисходителен к репутации ОУН и готов признать всего одну тысячу. К цифре в 1-2 тысячи склоняется, согласно Химке, и польский исследователь украинских националистов Григорий Мотыка. Сам же Химка в своей последней книге — «Украинские националисты и Холокост» — сознательно уходит от количественных оценок и ограничивается таким пассажем: «Оценка в первые тысячи человек далека от того, чтобы претендовать на точность»[209].
Но разве и тысяча человек — ничтожная, не стоящая разговора цифра? Особенно если вспомнить, что это лишь крошечная добавка к тем сотням тысяч евреев, которых оуновцы убили, будучи облачены в мундиры частей СС или в прикиды украинских полицаев — от имени и по поручению Третьего рейха?
Исторически роль украинских националистов в Холокосте неоспорима: беспощадные палачи, а многие еще и садисты, они яростно боролись не только с «ляхами» и «москалями», но и с «жидами». Так что юдофилия их никогда не шла дальше того, что евреи не главные их враги, а «второстепенные» — ближайшие приспешники их главных врагов[210].
Организационно эта роль и эта ненависть текли сразу по нескольким каналам и протокам — каждая в своей униформе. Например, через национальные подразделения СС («Нахтигаль», «Галичина»). Или через УВП и органы местного самоуправления, создаваемые оккупантами в помощь себе самим, в том числе и по еврейской миссии: и в СС, и в полицию, и в управы ОУН массово делегировала или кооптировала своих людей. И, наконец, через собственное военное крыло — УПА.
199
Задокументирована судьба не более 60 расстрелянных, но современные оуновцы не устают говорить о более чем 600!
200
См.: Телига не была расстреляна в Бабьем Яру // Kiev Times. 2013. 9 ноября. URL: https://web.archive.org/web/20131109195907/http://thekievtimes.ua/society/ 271625-teliga-ne-byla-rasstrelyana-v-babem-yaru.html
202
См.:
204
Пропагандистский музей, существовавший в апреле — октябре 1942 года и призванный собирать и экспонировать данные о преступлениях большевиков. Находился в доме 8 по Александровской (ныне Контрактовая) площади. Административно являлся одним из отделов Киевской городской управы. Его научными консультантами были А. С. Грузинский, С. М. Драгоманов и др. Убедившись в малой популярности музея (средняя посещаемость около 20 человек в сутки), немцы закрыли его.
206
Что не мешало им под конец оккупации избавляться в лесах даже от евреев-врачей, попавших под подозрение в нелояльности!
207
208
См.:
209
210
В этом смысле название книги А. Дюкова «Второстепенный враг» представляется довольно точным