Н. Ткаченко (13 февраля 1967 года): «Мне, например, дважды приходилось наблюдать, как расстреливали матросов, которых одну группу подвезли к “Бабьему Яру”, и там их расстреливали, а вторую группу расстреливали в противотанковом рву. Матросы сопротивлялись, но немцы их избивали и всячески над ними издевались».
А. Евгеньев (14 февраля 1967 года): «В январе 1942 г. видел, как гитлеровцы в направлении противотанкового рва вели 18 человек моряков, которые были раздеты (шли они в одних тельняшках, босиком). Руки у них были связаны колючей проволокой».
Больших противоречий между ранними и поздними свидетельствами нет, кроме разве что слов Ткаченко о расстреле одной группы не в Сырце, а в Бабьем Яру[319].
Отдельно стоит сказать о расстрелах цыган в Бабьем Яру или, шире, в Киеве. Имеются устные свидетельства самих цыган о том, что несколько таборов было расстреляно на углу современных улиц Телига и Ольжича еще осенью 1941 года, а еще 30 женщин с детьми — в 1942 году[320]. Никаких документальных подтверждений этому в госархивах не выявлено, но об облавах на цыган сообщали Анатолий Кузнецов и Владимир Бамбула[321].
В самом Киеве, по данным И. Левитаса[322], уже в первые дни оккупации, еще до расстрела евреев, т.е. в 20-х числах сентября 1941 года, за Кирилловской церковью были расстреляны три табора куреневских цыган. Это решительно расходится с воспоминаниями Л. Заворотной (во время войны жила возле Бабьего Яра), которая в 1997 году рассказывала, что цыган расстреляли в Бабьем Яру, и она сама видела, как мимо ее дома ехали цыганские кибитки, но было это уже значительно позже расстрела евреев[323]. Другой свидетель, профессор Киевского лесохозяйственного института И. Житов, также показал, что цыган расстреляли «примерно месяца через два-три» после расстрела евреев, т.е. в конце 1941 — начале 1942 года.
По переписи населения, проведенной городской управой, в Киеве на 1 апреля 1942 года еще проживало 40 цыган. Возможно, и они разделили судьбу своих соплеменников, погибших зимой 1941/1942 года[324].
«ОПЕРАЦИЯ 1005»: СКИРДОВАНИЕ ТРУПОВ
Уже буквально через несколько дней после 22 июня 1941 года — в Паланге, Каунасе, Вильнюсе, Львове — от евреев-красноармейцев, жертв «Приказа о комиссарах», перейдут к первым собственно еврейским «экзекуциям» на гражданке и безо всякого приказа: трупы, пока их было немного, закапывали прямо на месте казни, иногда даже в городских садах. Уже в июле 1941 года вышли боевые приказы Гейдриха, легитимизировавшие будущие «акции» (т.е. массовые расстрелы) — с образованием гетто или без оного. Сами расстрелы, как и захоронения жертв, производились во рвах и оврагах близ самих этих мест (Понары, 9-й форт, Румбула, Бабий Яр, Змиёвская балка и т.д.). Гиммлеру, торившему свой путь к катастрофе по целине, летом 1941 года и в голову не могла прийти мысль о необходимости думать еще и о ликвидации самих трупов — вместо их депонирования в земле.
Преступный, но оттого тем более и уверенный в себе, озверевший от крови и трупного яда, наглеющий от все новых и новых побед, Третий рейх поначалу был не слишком озабочен заметанием следов своих преступлений: «А кто узнает?» «Война все спишет!» «Победителей не судят!» «Ну кто сейчас говорит об уничтожении армян?» — вот универсальные мантры триумфатора-подонка.
Даже грубые просчеты коллег из НКВД в Лемберге (Львове) и других местах, не успевших при отступлении не только уничтожить трупы своих жертв, но даже захоронить их, не толкали рейхсфюрера к этой мысли. Подтолкнуло же — контрнаступление Красной армии зимой 1941/1942 года под Москвой и особенно на юге, означавшее не только отдачу нескольких городов и провал блицкрига, но и конец мифа о непобедимости и о безгрешности немецкого оружия, а стало быть, и о его неподсудности никому и никогда.
Сообщения об эксгумациях в Керчи (Багеровский ров, 7000 трупов)[325] и в Ростове-на-Дону (2000 трупов)[326], да еще, как во втором случае, с называнием имен непосредственных палачей стали для РСХА истинным шоком. Реакцией на него стало своеобразное «Никогда больше!» в интерпретации Гиммлера — всё сделать для того, чтобы подобный провал больше не повторился.
319
Расстрел в большом овраге в зимнее время довольно затруднителен в том числе и технически.
320
Интервью Н. Бессонова с Людмилой Олеговной Трифоновой-Кирпаревой, дочерью Матрены Климашенко. Быково, Киев, 2001 и 2004 годы. Сообщено Н. Бессоновым.
321
323
См. обзор в: Бабий Яр: человек, власть, история, 2004. С. 86-87. В этом издании нет ни одного письменного свидетельства о расстрелах цыган в Киеве.
324
325
5 января 1942 года в «Правде» была опубликована первая информация об этом зверстве — анонимная заметка «Кровавые зверства немцев в Керчи». Назавтра, 6 января, была выпущена «Нота Народного комиссара иностранных дел тов. В. М. Молотова о повсеместных грабежах, разорении населения и чудовищных зверствах германских властей на захваченных ими советских территориях»,