Интересное ноу-хау исполнителей «Операции 1005» — так называемый «метеоключ», т.е. попытка приспособить погодные параметры для докладов в РСХА об эксгумации, маскируя их под своего рода дневник фенолога. Количество сожженных трупов или останков, например, — это высота облачности и т.д. Довольно неуклюже, но оригинально[336].
Непосредственно в Бабьем Яру работами командовал унтершарфюрер СС Генрих Тофайде[337]. Личный состав «зондеркоманды 1005а» — а это около 60-70 человек — был укомплектован исключительно высокоидейными чинами из состава СС (8-10 человек) и полевой жандармерии. Разместили их в приспособленном под казарму двухэтажном каменном здании бывшей администрации Еврейского кладбища наверху оврага, там же был и офис «зондеркоманды 1005».
Два контура охраны района работ — внутри оврага и по его краям, КПП на въезде в овраг, сторожевая будка с пулеметным гнездом напротив выходов из землянок (немцы называли их бункерами), по периметру ходили часовые с собаками. Количественная пропорция: один эсэсовец на пять-шесть «фигур», т.е. узников.
Сам по себе фронт работ в Бабьем Яру предполагал несколько фаз. Первая — как бы предварительная, инфраструктурная — началась в начале августа и продолжалась до 17 августа: строительство самого лагеря и установка по всему периметру оврага трехметровых маскировочных щитов. Окружающую территорию объявили запретной зоной и засадили деревьями, чтобы скрыть от любознательности советской авиации. Всей этой подготовкой занимались первая бригада — 100 мужчин и 13 женщин из Сырецкого лагеря — приведенная в овраг еще в начале августа: частично она была возвращена потом в Сырец.
Вторая — тоже подготовительная — фаза включала в себя поиск и обнаружение братских могил, а затем выкапывание трупов. В это время вовсю использовался одолженный у «Организации Тодт» экскаватор фирмы «По-лиг», вскрывавший в поисках могильников своего рода грунтовый саркофаг — верхний слой земли, достигавший в некоторых местах 4-5 метров (саперы из 6-й армии взрывчатки в свое время не пожалели).
Эта фаза началась 16-18 августа, а 25-27 августа уже приступили к третьей фазе — к собственно кремации. Ее элементами и были штабеля-костры, сложенные по самой передовой методике от Блобеля и Тофайде. На плане такой штабель — прямоугольник 5 на 10 м, иногда — квадрат со стороной около 10 м[338]. Фундаментом служила мозаика из мощных гранитных плит с разоренных еврейских могил, приволоченных с близрасположенного Лукьяновского еврейского кладбища. На плиты ставились рельсы, а на них литые чугунные решетки[339] — они же некогда ажурные оградки с могил все того же еврейского кладбища!
Надгробия и решетки оттаскивали в Бабий Яр — в тот его отрог, что упирался в склон под кладбищем, но самые тяжелые камни грузили на машину и через центральный кладбищенский вход (со стороны Репьяховского яра) везли через овражный КПП к будущим кострам[340]. Рациональные немцы первыми «разрабатывали» те могилы, подобраться к которым было проще. Поэтому, если не считать мест, где по краям кладбища были установлены гнезда немецких зениток, больше всего пострадали могилы вдоль центральной аллеи, проезжей для грузовиков, — там их попросту не осталось.
Мало было Гитлеру еврейской крови и плоти — так занадобились еще и еврейские трупы для ликвидации в огне и еврейские мацевы и могильные оградки — для строительства и эксплуатации штабелей-костров!
Это важная символическая деталь — манифестация наивысшей ступени оккупантского беспредела и неподсудности, а также очевидного возвращения понятия «вандализм» к своим историческим — германским — истокам.
...Но вернемся к кремации и ее технологии. На решетки из оград — слоями — укладывались трупы (или останки) и политые нефтью и керосином сосновые дрова (плахи) и хворост. Нижний слой — тот, где рельсы, — пустой: он отвечал за хорошую тягу. В каждом слое трупов — головами наружу — было примерно по 250, а самих слоев, постепенно, на конус сужающихся, могло быть от 10 до 20.
Общее количество трупов в одном штабеле колебалось в таком случае от 2,5 до 4 тысяч, а высота самих штабелей-костров составляла 2-2,5 метра, но могла доходить и до 3-3,5 метров. Для того чтобы взгромоздить трупы и дрова так высоко, возводились временные леса-сходни. Трупы, как выразился В. Кукля, «скирдовались» («Как скирдуют хлеб, точно так же мы и людей скирдовали»).
337
Несколько свидетелей запомнило его фамилию как Топайде. Предположение о том, что он был одним из участников расстрелов 29-30 сентября 1941 года, не нашло подтверждения. Впоследствии он был задействован в Белой Церкви и на других объектах «Операции 1005». По окончании войны его следы теряются в американском лагере для немецких военнопленных в Римини
340
На въезде в овраг был своеобразный эсэсовский КПП, дальше которого ни гражданским, ни военным шоферам было нельзя. Они вылезали из кабин, а за руль садился кто-то из дежуривших эсэсовцев: он отвозил грузовик под разгрузку и пригонял его обратно к КПП.