Как видим, большинство мобилизовали в армию, и многие погибли на фронте (ценность их свидетельств родина явно недооценила!). Но погибли — пав за родину в бою, от рук вермахта, а не в Бабьем Яру, от рук СД!
Ефим Вилкис, стоя в ноябре 1943 года над Бабьим Яром, говорил корреспондентам о 12 известных ему спасшихся. На самом деле их было больше, но как минимум 12 из них — Берлянт, Будник, Вилкис, Давыдов, Долинер, Капер, Кукля, Матвеев, Островский, Панасик, Стеюк и Трубаков — оставили те или иные свидетельства о своем овражном опыте. Это допросы и расспросы, выполненные от лица Еврейского антифашистского комитета, ЧГК, НКВД Украины, Исторической комиссии АН СССР по составлению хроники Великой Отечественной войны, отдельных парторганов в Киеве.
Воспоминания двоих из них — Давида Будника и Якова Капера — стали ядром книги, в 1993 году опубликованной в немецком Констанце[354], а Зиновий Трубаков выпустил документальную повесть «Тайны Бабьего Яра» — сначала в 1994 году в Киеве, в журнале «Киев», а в 1997 году уже в Израиле, отдельной книгой[355].
29 февраля 1944 года в «Известиях» было опубликовано «Сообщение ЧГК о разрушениях и зверствах, совершенных немецко-фашистскими захватчиками в г. Киеве»[356], большой фрагмент которого был основан именно на их свидетельствах:
В 1943 году, чувствуя непрочность своего положения в Киеве, оккупанты, стремясь скрыть следы своих преступлений, раскапывали могилы своих жертв и сжигали их. Для работы по сжиганию трупов в Бабьем Яру немцы направляли заключенных из Сырецкого лагеря. Руководителями этих работ были офицер СС Топайде[357], сотрудники жандармерии Иоганн Меркель, Фохт и командир взвода СС Ревер.
Свидетели Л.К. Островский, С.Б. Берлянд, В.Ю. Давыдов, Я.А. Стеюк, И. М. Бродский, бежавшие от расстрела в Бабьем Яру 29 сентября 1943 года, показали: «В качестве военнопленных мы находились в Сырецком концлагере, на окраине Киева. 18 августа нас в количестве 100 человек направили в Бабий Яр. Там нас заковали в кандалы и заставили вырывать и сжигать трупы советских граждан, уничтоженных немцами. Немцы привезли туда с кладбища гранитные памятники и железные ограды. Из памятников мы делали площадки, на которые клали рельсы, на рельсы укладывали, как колосники, железные ограды. На железные ограды накладывали слой дров, а на дрова слой трупов, на трупы снова укладывали слой дров и поливали нефтью. С такой последовательностью трупы накладывались по несколько рядов и поджигались. В каждой такой печи помещалось до 2500-3000 трупов.
Немцы выделили специальные команды людей, которые снимали с трупов серьги, кольца, вытаскивали из челюстей золотые зубы. После того как все трупы сгорали, закладывались новые печи и т.д. Кости трамбовками разбивали на мелкие части. Пепел заставляли рассеивать по яру, чтобы не оставалось никаких следов. Так мы работали по 12-15 часов в сутки. Для ускорения работы немцы применили экскаватор. За время с 18 августа по день нашего побега — 29 сентября было сожжено примерно семьдесят тысяч трупов. Здесь же сжигались и вновь привозимые трупы мужчин, женщин и детей, убитых в газовых автомашинах».
По поручению Чрезвычайной Государственной Комиссии после освобождения Киева от немецко-фашистских захватчиков были произведены раскопки в местах массовых истреблений советских людей в Сырецком лагере, в Бабьем Яру, в Дарнице и других местах. В раскопках приняли участие немецкие военнопленные.
В «Сообщении» упоминаются 150 трупов, выкопанных уже немецкими военнопленными. Возможно, это и есть сотоварищи беглецов, та самая первая, уже расстрелянная, но еще не сожженная «землянка» в лагере 1005. Шокированные побегом немцы, похоже, были уже не в состоянии сами сжечь их трупы.
Да и стратегический смысл самого этого занятия утратился. Ведь публикация сообщения ЧГК 29 февраля 1944 года, когда войне оставалось еще долгих 15 месяцев, явилась новой и уже окончательной демаскировкой — и, соответственно, провалом — миссии «Операции 1005».
Впрочем, она обессмыслилась еще раньше — до мест массовых расстрелов в Ростове-на-Дону, Краснодаре, Кисловодске, Ессентуках, Минеральных Водах, Ворошиловске (Ставрополе), Таганроге и других городах «Операция 1005» и близко не дотянулась.
КИЕВ БЕЗ ЕВРЕЕВ
Одним из первых на оккупацию немцами Киева откликнулся Илья Григорьевич Эренбург (1891-1967) — 27 сентября, т.е. за два дня до расстрела в Бабьем Яру, — и не подозревая о нем:
355