После освобождения Киева с 1 по 25 марта 1944 года в городе была проведена перерегистрация населения. Она зафиксировала около 287 тыс. жителей, из них 79,5 тыс. детей до 14 лет и 207,5 тыс. человек взрослого населения, из них женщин в 2,3 раза больше, чем мужчин[420]. Таким образом, за неполные полгода с момента последнего немецкого учета населения число жителей столицы Украины практически восстановилось.
Любопытные, но, видимо, не слишком точные данные находим в письме уполномоченного СДРК по Киевской области И. Зарецкого уполномоченному по УССР П. Вильховому от 16 февраля 1946 года:
Хочу коснуться дебатируемого у нас в Киеве вопроса, это открытия второй синагоги. Изучая этот вопрос, установлено, что с ноября 1943 года по январь 1946 года возвратилось и проживает в Киеве 110.000 еврейского населения. Плотно населенными местами этой группой являются: Подол, около 30.000, район Сталинки с прилегающими улицами, около 60.000. Эти районы противоположны друг другу. Беря при соотношении 110.000 только 10% верующих, получается довольно-таки внушительная цифра 11.000. Из наблюдения за подольской синагогой и посещения ее молящимися, в особенности в праздничные дни, цифра достигает 2,5-3.000 чел. Помещение синагоги, как верхний, так и нижний залы при полной уплотненности вмещают 1400-1500 человек. Верующие не могут попасть в залы, удовлетворяют свои религиозные потребности во дворе синагоги под открытым небом, а также организовывают так называемые «миньоны», в которых цифра присутствующих бывает от 50 до 100 человек. Борьба с «миньонами», которую мне приходится проводить, трудна и почти невозможна, так как, закрыв один «миньон», группа верующих перекочевывает в новый «миньон». Выявление организаторов и привлечение их к ответственности затруднено тем, что в этих группах существует круговая порука, а привлечь всех присутствующих на молитве будет неверным. По имеющимся данным о количестве синагог в Киеве до войны установлено, что их было 4, помимо которых имелись крупные и постоянные «миньоны». Еврейского населения тогда насчитывалось 500.000. Получалось: одна синагога приходилась на 100.000 человек населения. Сличая данные довоенного времени, то одна синагога может удовлетворить верующих, но есть и отрицательная сторона. Расположение окраинных районов разобщает места расселения, а при существующем положении с транспортом усугубляет создавшиеся условия. Этот вопрос скоро встанет передо мной в пользу открытия второй синагоги[421].
Число евреев, спасшихся в Киеве под оккупацией, учету не поддается. Как и число евреев, якобы уцелевших непосредственно в «Гросс-акции»[422].
Можно лишь перечислить категории спасшихся: спрятанные соседями, друзьями или благородными «шмальцовщиками», спрятавшиеся за измененную идентичность, ушедшие в сельскую местность или в партизанские леса. Крошечной, но доказательной категорией являются и... евреи, угнанные в Германию на правах остарбайтеров!
Среди спрятанных и спасенных большинство составляли, конечно, «свои» киевляне — родственники или соседи. Были среди них и единичные беглые военнопленные или окруженцы, впрочем, тоже, вероятно, «свои». Один из них, в частности, математик Семен Израилевич Зуховицкий (1908— 1994). С началом войны он ушел добровольцем на фронт, в сентябре — попал в плен. Бежав из плена, добрался до оккупированного Киева, где с риском для собственной жизни его укрывал его научный руководитель — профессор Юрий Дмитриевич Соколов, устроивший его — под украинским именем — дворником обсерватории. После войны Зуховицкий — создатель математического учебного центра в Киеве, кафедры прикладной математики в Московском инженерно-строительном институте и семинара по прикладной математике в Беэр-Шеве.
Если не стремиться к точным количественным демографическим оценкам — да они и невозможны, то главными качественными демографическими итогами немецкой оккупации Киева являются 5-кратное сокращение людности города и фактическая ликвидация еврейского сегмента его этнической структуры.
Или, если совсем лаконично, то Киев теперь малолюдный и — без евреев!
КИЕВ БЕЗ НЕМЦЕВ
Киев освободили 6 ноября 1943 года.
Еще до этого, 12 октября, Василий Гроссман публикует — одновременно в «Красной звезде» и в «Эйникайт» — по-русски и на идише — свой очерк «Украина». Как бы парным к нему станет другой очерк — «Украина без евреев», опубликованный в «Эйникайт» 25 ноября и 2 декабря 1943 года, а в газете «За Родину» — в сокращенном виде — 28 ноября[423]. В первом из очерков Бабий Яр упомянут, во втором — нет, но незримо присутствует и в нем.