Очерки Кригера и Авдеенко с Олендером — самые ранние публикации, написанные после освобождения и специально посвященные Бабьему Яру. Но какие же они разные, просто полярные!
Первый — отличная журналистская работа, без внутреннего цензора в душе. Второй — чуть ли не основоположник главпуровской традиции Большой Кривды о Бабьем Яре, уже осознанной, но еще не сформулированной самим Главпуром.
Опытные пропагандисты, советские журналисты загодя уловили направление ветра и предвосхитили нормативы дальнейшего ужесточения государственной политики при обозначении евреев в официальных советских документах, состоявшегося как раз на стыке 1943 и 1944 годов[436].
А вот один из первых — ставший классическим! — образчик этой политики: эволюция соответствующего фрагмента из заявления ЧГК «О разрушениях и зверствах, совершенных немецко-фашистскими захватчиками в городе Киеве»:
Гитлеровские бандиты согнали 29 сентября 1941 года на угол улиц Мельникова и Дегтяревской тысячи мирных советских граждан. Собравшихся палачи повели к Бабьему Яру, отобрали у них все ценности, а затем расстреляли. Проживающие вблизи Бабьего Яра граждане Н.Ф. Петренко и Н.Т. Горбачева рассказали о том, что они видели, как немцы бросали в овраг грудных детей и закапывали их живыми вместе с убитыми и ранеными родителями. «Было заметно, как слой земли шевелился от движения еще живых людей». В 1943 году, чувствуя непрочность своего положения в Киеве, оккупанты, стремясь скрыть следы своих преступлений, раскапывали могилы своих жертв и сжигали их[437].
Вот как саму эту мутацию, растянувшуюся аж на два месяца, описывает военный журналист Лев Александрович Безыменский (1920-2007):
Декабрь 1943 года. Был готов первый проект сообщения ЧГК, распространенный среди ее членов. В проекте содержался следующий, вполне адекватно отражавший реальные события абзац:
«Гитлеровские бандиты произвели массовое зверское истребление еврейского населения. Они вывесили объявление, в котором всем евреям предлагалось явиться 29 сентября 1941 года на угол Мельниковой и Доктеревской улиц, взяв с собой документы, деньги и ценные вещи. Собравшихся евреев палачи погнали к Бабьему Яру, отобрали у них все ценности, а затем расстреляли».
Сохранился полный текст этого проекта, завизированный 25 декабря 1943 года. Но далее началась сложная процедура согласования. 25 декабря 1943 года председатель комиссии Н.М. Шверник направил текст в ЦК ВКП(б) на согласование. Он писал в Управление пропаганды и агитации его начальнику Г.Ф. Александрову: «Направляю Вам проект сообщения Чрезвычайной Государственной Комиссии о разрушениях и зверствах немецко-фашистских захватчиков в г. Киеве. Прошу дать согласие на опубликование его в печати».
Текст находился у Г. Александрова долго — до 2 февраля, после чего он вернул его Швернику с просьбой «учесть редакционные замечания в тексте». «Редакционные замечания» на первый взгляд были чисто редакционными: несколько слов вычеркнуто, несколько добавлено. Однако в результате абзац выглядел совсем по-другому.
«Гитлеровские бандиты» уже не производили «массового зверского истребления еврейского населения». Они лишь согнали «29 сентября на угол Мельниковой и Доктеревской улиц тысячи мирных советских граждан». Последние слова были вписаны рукой Александрова. Он же и вычеркивал. Дальше — в том же духе: «собравшихся евреев» упоминать не надлежало, остались лишь просто «собравшиеся». Новый текст гласил: «Гитлеровские бандиты согнали 29 сентября 1941 года на угол Мельниковой и Доктеревской улиц тысячи мирных советских граждан. Собравшихся палачи повели к Бабьему Яру, отобрали у них все ценности, а затем расстреляли».
Получив эту новую «версию», Шверник, понимая смысл изменений, решил застраховаться и в тот же день 2 февраля направил новый вариант (Александров правил и некоторые другие абзацы проекта) на согласование В. М. Молотову:
«Направляю Вам проект сообщения Чрезвычайной Государственной Комиссии о разрушениях и зверствах немецко-фашистских захватчиков в г. Киеве. Проект согласован с т. Александровым Г.Ф. Прошу дать согласие на опубликование в печати».
Согласия сразу дано не было. Молотов запросил мнение секретаря ЦК ВКП(б) А. Щербакова. Ему текст был отправлен Молотовым 10 февраля с припиской: «Прошу решить». Другими «редакторами» стали Н.С. Хрущев и А.Я. Вышинский. 17 февраля текст был получен из Киева с визой Хрущева и других членов украинской комиссии. Н.С. Хрущев был очень внимателен, в абзаце о Бабьем Яре он переставил слова «улиц» перед их наименованием. Принципиально же новый смысл правки у него возражений не вызвал. Текст завизировали известные украинские писатели Максим Рыльский и Павло Тычина. Видимо, показывали его и членам московской комиссии (есть виза Алексея Толстого).
436
Первое ужесточение в этой сфере, согласно И. Альтману, произошло сразу же после победы в Сталинградской битве