— У них своя собственная жизнь, совершенно не похожая на нашу, понятно?
— Чего ж непонятного? Вот эти, сиреневые, наверняка превращаются в бабочек — очень уж на них похожи!
Ника не могла не согласиться:
— Возможно! А вот эти, малиновые, гляди, как дамские туфельки! Может быть, какие-нибудь тропические феи их обувают по ночам и ездят в них на балы!
— А эти будто тигриные глаза, — подхватил Николай Иванович, а потом обратился к дочери: — Погляди-ка, Ника, какие удивительные в той стороне деревья! У них будто серебряные стволы!
— Это баньян, папа! Шагающее дерево!
— Что значит «шагающее»? — тут же встрял Стас.
— Вот посмотрите… — Ника подошла к зарослям, — …от ствола и ветвей отходят воздушные корни, опускаются вниз и укореняются. Со временем они утолщаются, превращаются в новые стволы, у которых одна, общая на всех, крона. Видите? А потом от этого ствола опускается вниз новый корень, и дерево как бы осваивает новую территорию.
— Это ж оно так может «зашагать» всю землю отеля! Как их останавливают-то?
— Я не знаю… — растерялась Ника. — Наверно, просто вырубают…
— А ты откуда знаешь про эти деревья? — продолжал допытываться Стас.
— Я читала… Мне про Китай все интересно…
— Почему вдруг именно про Китай?
Девочка лишь пожала плечами. Не рассказывать же ему, что даже ее увлечение Китаем связано с Глебом Долинским.
— Ну, а вот эти деревья даже я узнаю! — опять начал разговор Стас. — Это пальмы и, похоже, банановые! Вверху вроде даже самые натуральные бананчики! Желтенькие! Спеленькие! Вот бы сбить, а!
— Отставить! — с притворной суровостью отозвался Николай Иванович. — Это тебе не яблоня в чужом дворе! Не позорься! И потом, разве ты не видел, что в номере, в вазе на столе, каких только фруктов нет, в том числе и бананы!
— Так украденные-то самые вкусные!
— Я тебе покажу украденные! — прикрикнул на Стаса Никин отец и тут же вытянул руку вправо. — Глядите, а там прямо водопады!
За пальмами действительно был сооружен целый каскад искусственных водопадов. Тонкие хрустальные струи переливались на солнце, шуршали по камням и звенели, срываясь в чаши у подножья искусственных скал. Прозрачные ручейки, прихотливо извиваясь и втекая друг в друга, составляли на земле сада целый водный лабиринт.
За каскадом сквозь пальмовые деревья виднелась гладь озера. Оно оказалось выгнутым полумесяцем и было голубым от отражающегося в нем безоблачного неба. Вокруг озера в шезлонгах отдыхали люди. Тянуло запахом жареной рыбы. Ника увидела рыбаков, сидящих на изящных мостках, отходящих от берега, и вспомнила, как в автобусе Лулу говорила, что в озере на территории отеля можно ловить рыбу, которую тут же на берегу и приготовят китайские повара.
Все пространство от озера к горам казалось занятым пальмами. Сотни, тысячи, — насколько хватает глаз. Ветви, протянутые в бесконечность, острые, как штыки. Сухие. Обожженные, но будто все равно спешащие к своему божеству — солнцу.
— Жа-а-арко, однако… — протянул Стас. — Может, теперь к морю?
— К морю! — в унисон подхватили Ника и Николай Иванович.
Территория отеля к морю спускалась террасой. Вдоль нее были вырыты пруды, будто неглубокие колодцы с выложенными камнями стенами. На поверхности воды плавали крупные глянцевые листья лотосов и нежно розовели венчики цветов с ярко-желтой, мохнатой от тычинок серединкой.
Когда Ника со своими спутниками прошла последний пруд, им пришлось вздрогнуть от резкого неприятного звука, похожего на те, что извлекаются, если поскрести по стеклу острым предметом.
— Что это? — Ника в испуге оглянулась на своих спутников.
Николай Иванович с удивлением огляделся вокруг, а Стас вернулся к последнему пруду, заглянул внутрь и отпрянул от очередного отвратительного звука. Потом расхохотался и пригласил к прудику Нику и ее отца. Под водой на самом дне сидела огромная пупырчатая лягушка и смотрела на них удивительно красивыми выпуклыми глазами.
— Вот эта, с позволения сказать, царевна и вопит дурным голосом, — доложил Стас, и лягушка, будто в подтверждение его слов, издала очередной препротивный вопль.
— Фу ты! — Николай Иванович покачал головой. — Если ночью такое услышишь, с ума сойдешь!
— Может, они ночью спят, — предположила Ника.
— Днем тоже можно инфаркт заработать от неожиданности. И зачем в отеле эти твари? Отдыхающих пугать?
— Понимаешь, папа, китайцы считают, что лягушки охраняют домашний очаг от злых духов! Поверье у них такое…
— И понятно почему! — Стас опять расхохотался. — У злых духов от этих диких криков тоже случаются инфаркты, и они после этого не в состоянии творить зло!