— Внимание, товарищи! Сейчас будет доклад, за счет чего противнику удалось достичь внезапности, — объявляет какой-то адмирал.
Начальник Особого отдела нам незаметно кивает. Андрей начинает докладывать. Все смотрят только на нас.
— График работы, частотные характеристики и зона обнаружения наших РЛС были заранее определены американскими самолетами-разведчиками. Самолеты типа РБ-50 базируются в Японии. На борту имеют аппаратуру радио- и радиотехнической разведки. Поэтому диверсионной группе и была поставлена задача уничтожить РЛС перед началом воздушной атаки. Все было скоординировано по минутам. Когда звено Ф-86 поднялось в воздух, диверсанты уже орудовали на посту наблюдения.
— Способ заброски группы? — спрашивает адмирал, начальник разведки.
Андрей на мгновенье теряется.
— Разрешите? — перехватываю я инициативу. Мне понятно, что Василенко в первую очередь летчик и технарь. — Теоретически возможна высадка с подводной лодки. Еще до войны здесь, на Тихоокеанском флоте, отрабатывался выход водолазов-разведчиков через торпедный аппарат подводной лодки. Лодка при этом находилась в подводном положении.
В настоящее время на Западе есть высококвалифицированные боевые пловцы. В Западной Германии это матросы и офицеры «Кляйнекампфербанд» — соединения малого боя гитлеровских ВМС. В Италии это подводные диверсанты 10-й флотилии малых штурмовых средств. Ею командовал капитан первого ранга Валерио Боргезе. Сейчас этот убежденный фашист сотрудничает с американской разведкой. Италия и Западная Германия — члены НАТО. Практичные американцы просто не могут не использовать эти опытные боевые кадры.
— Черный князь — так, кажется, зовут Боргезе? — спрашивает какой-то адмирал.
— Так точно, товарищ контр-адмирал.
— Продолжайте. — Адмирал одобрительно кивает.
— Я уверен, что здесь действовала не разведывательно-диверсионная группа. Высадку с воздуха на парашютах сразу бы засекли посты воздушного наблюдения.
— А кто же? Ангелы с небес, что ли? — прерывает меня какой-то генерал береговой службы.
— Я уверен, что сработала спящая диверсионная резидентура. Судя по почерку, это мог быть и агент-одиночка. Получив сигнал по радио, агент прибыл в данный район на надувной шлюпке и так же ушел после выполнения задачи. Рядом с постом находится рыбачий поселок. Кроме того, в округе есть несколько деревень.
В воздухе повисла гнетущая тишина. Все присутствующие молчат. Только мой комбриг, сидящий за левым столом, незаметно одобрительно кивает мне.
— Вы в этом уверены, капитан? — на меня тяжело смотрит генерал из МГБ.
— Так точно, товарищ генерал. Неизвестная подводная лодка не смогла бы подойти к нашему берегу.
Лицо генерала начинает наливаться кровью.
— Капитан-лейтенант Черкасов доклад закончил, — говорю я, глядя на генерала.
Сейчас я кидаю камень в его огород. Получается, за все это в первую очередь должны отвечать его подчиненные. Но я не просто выгораживаю моряков и летчиков, я знаю, как несут службу наши сторожевики и флотские из охраны водного района. Плюс морская патрульная авиация.
— Свободны, — буквально рычит на нас генерал.
— Есть, — четко по уставу вскидываю руку к фуражке и, повернувшись кругом, вылетаю в приемную. Василенко выходит следом.
Андрей молча жмет мне руку.
То, что произошло после нашего выхода наверх, я потом расценивал как чудо. Возле машин, на которых прибыли генералы и адмиралы, стояли несколько офицеров.
— Витька, ты, что ли? — ко мне, улыбаясь, подошел майор в общевойсковой форме.
Я сразу даже и не сообразил, кто это. Потом мы обнялись. Сейчас майор Дмитриев служил в Приморском управлении МГБ. А в июне сорок первого, после окончания Высшей школы НКВД, он начал службу в войсках Особой группы НКВД [59]. В начале августа в отряде Медведева они были первыми из бригады заброшены в глубокий немецкий тыл.
Потом, с декабря сорок первого, Петр готовил младших командиров в нашей бригадной школе. Я у него был в числе лучших курсантов. Вместе мы работали в немецких тылах на Кавказе. Там Петра тяжело ранили. После госпиталя он служил уже здесь — отбирал и готовил партизанские кадры. Опасность японского нападения оставалась вплоть до Сталинграда и Курска.
Мы снова встретились в июне сорок пятого, когда нас перебросили на Дальний Восток. Петр тогда занимался нашей доподготовкой.