А не могло ли нечто похожее произойти у нас в доме? – заинтересованно подумала Эдит. Тогда то, что она видела… дважды… в доме – это не результат ее воображения, а совершенно материальные вещи?
– Но не все способны видеть эти изображения, – негромко заметила она.
А я их видела.
Видела ее.
Ее внутренности сжались в комок.
– Совершенно верно, – согласился Алан, не замечая ее дискомфорта. – Например, пациент, который только что вышел, помимо всех остальных своих болезней, абсолютный дальтоник.
Перед ее глазами прошла вся его коллекция фотографий различных фантомов – мутных и сформировавшихся только наполовину, все более тревожных, растянутых и нереальных …. Это нечто, что обладало каким-то сознанием? Или это были простые воспоминания? И по какой причине они возвращались?
– Он никогда не сможет воспринять красный или зеленый цвет, – продолжал свои рассуждения Алан. – Он соглашается верить в их существование только потому, что большинство людей вокруг него это подтверждает.
А призраки – они существуют? Это что, изображения настоящих призраков?
А вот на этой картинке, да, да, именно на этой… неужели кто-то пошевелился?
– Эти… призраки, – Алан специально воспользовался тем же словом, которое Эдит использовала в своей книге, – могут быть везде вокруг нас, но только люди, обладающие «проявителем», то есть особым отклонением от нормы, способны их видеть.
– А может быть, мы их замечаем, когда для этого наступает особое время? Когда им надо, чтобы мы их увидели, – предположила девушка. Потом она заметила, как пристально смотрит на нее Алан, покраснела и отвела глаза. Он ведь был ее доверенным лицом – именно ему она шепотом сообщила, что к ней приходил призрак мамы. Он был свидетелем того, как над ней издевалась Юнис, его сестра, когда узнала об этом. И он видел, как сэр Томас наслаждался каждым словом ее книги, как просил продолжения.
– Конан-Дойл использовал термин «оферта», – продолжил свой рассказ Алан, – подразумевая под этим какой-то жест, как приглашение к разговору. Постучи один раз, если «ДА», или Дотронься до руки, если ты здесь.
Эдит не могла понять, к чему он завел этот разговор. Ведь она никому ни слова не сказала о последнем… появлении, поэтому странно было, что Алан решил вернуться в прошлое, да еще такое болезненное. Правда, он видел, насколько ее история про призрака заинтересовала сэра Томаса. Это что, попытка отвлечь ее от англичанина и завоевать ее внимание? Или сейчас он понял, что в прошлом, будучи ее другом, не слишком поддерживал ее литературные начинания?
– Ты никогда не рассказывал мне об этом своем увлечении, Алан, – сказала Эдит и стала ждать его ответа. Его лицо смягчилось.
– Иногда мне кажется, Эдит, что ты можешь думать обо мне только как о друге детства, вместе с которым ты забиралась на фруктовые деревья.
Девушка задумалась над услышанным. А не было ли приглашение посетить его кабинет нечто большим, чем дружеским жестом?
– Эдит, я понимаю твое восхищение Шарпами, но… – Поколебавшись какое-то время, Алан наконец решился: – В твоих же собственных интересах я умоляю тебя: будь осторожна!
Я права, подумала девушка, слегка ошеломленная. Алан в меня влюблен.
– Я могу постоять сама за себя, Алан. Не бери на себя слишком много, – не звучит ли это как попытка защититься? – Тебя очень долго не было. – Она постаралась выбрать слова помягче. – Ведь как-то я жила до сих пор.
– Ты права, Эдит, прости, – по его лицу ничего нельзя было понять. – Больше всего на свете я всегда беспокоился о тебе. Если ты счастлива, то и я тоже.
И ты мой настоящий друг, подумала она, чувствуя благодарность за то, что он о ней беспокоится. Без сомнения, ей есть над чем поразмышлять. Она всегда считала, что эти… как там она их называла – посещения? ночные кошмары? – были результатом ее творческого воображения. Но что, если мама действительно приходила к ней?
Эдит похолодела.
Эти фотографии ничего не доказывают, подумала она, как ей показалось, с изрядной долей безнадежности. Самим процессом их создания, возможно, манипулировали. Кроме того, мне не понятно отношение Алана ко всему этому. Он специалист по глазам, по зрению и по исправлению нарушений, с этим связанных. Алан сказал, что Конан-Дойл в призраков верит, но ничего не сказал о себе самом. Для него это может быть просто интересной научной загадкой.