— …не будут брать больше пленных, держать негде! — всезнающим тоном втолковывал один.
— Куда они денутся? Не убивать же всех мятежников. Кто налоги будет платить? То, что пунцовых вырезали, это и так удар для казны.
— Ты в катакомбах был? Все камеры заняты. Куда госпожа императрица должна новых сажать?
— У неё есть ещё третий путь, — произнесла Садрина, захлопывая двери за спиной уборщиков. — Выпустить всех и сесть туда самой, вместе с родственничками.
— Вместе с приспешниками, — сладким голосом поправила Курвинда.
На лице главы лиловых, однако, ясно читалось: она сказала то, что хотела сказать.
Вёдра с грохотом полетели на пол. Уборщики затравленно заозирались. По залу понеслись смешки.
— Ну что, эксперты, — произнёс я, отбирая швабру у одного из них, здоровяка на полторы головы выше. — На колени. Руки за спину. Раз уж разбираетесь в политике, то знаете, кто я такой?
— Ты — тот псих из пророчества, — пробормотал здоровяк, послушно опускаясь на пол. — Багровый Руто.
— Отлично. А чего я хочу, тоже знаете?
— Убить нас всех…
— На кой мне это сдалось? — удивился я. — Не, убить я планирую только сумасшедшую бабку, которая тут всем заправляет.
— Какую бабку? — дрожащим голосом переспросил второй уборщик.
— Императрицу! — рассердился я. — Мне же куда проще будет стать императором, если она умрёт.
Лица всех троих озарились пониманием, и я едва сдержался от того, чтобы хлопнуть себя по лбу: не заметив откровенной иронии, парни приняли мои слова за чистую монету.
— Я к тому, что мы не собираемся причинять вреда ни вам, ни вашим товарищам, если вы с ними будете с нами сотрудничать.
— Сотрудничать?..
— Именно. Рассказывайте, что сейчас происходит на Лазурной Скале?
— Ну, все готовятся к бою. Наступления ждут со стороны Болот… — его взгляд упал на искрящийся портал в углу зала. — А как…
— Сколько воинов готовы к бою? Кто командует?
— Не говори им, Хохм! — побледнев от страха, взмолился самый мелкий из троих. — Не предавай…
Он дёрнулся и захлебнулся. Из уголка рта потекла кровь. Глава лиловых вытащила из его шеи короткий прямой кинжал — должно быть, тот самый, которым она зарезала собственную сестру — и брезгливо стёрла с него кровь рубахой парня за пару секунд до того, как он рухнул на каменный пол лицом вниз.
— Какого демона, госпожа Садрина? — зарычал я.
— Для наглядности, — как ни в чём не бывало пожала плечами она. — Уймись, багровый. Это всего лишь безродный вражеский слуга. Продолжай.
— Безродный слуга, госпожа? Да какая нахрен разница, кто он такой? Это был человек, живой человек — ещё и храбрец. Но он не угрожал вам, стоял на коленях к вам спиной… И вы просто так взяли и зарезали его?
И она, и вообще почти все вокруг смотрели на меня удивлённо. Я, наверное, говорил странные вещи. Странные для этого жестокого мира; странные даже для моего мира, учитывая, чем я сам в нём занимался. Но я был сыт по горло. Пожалуй, умерев один раз и получив шанс на вторую жизнь, начинаешь по-другому к ней относиться. Можно, конечно, скатиться в крайность и начать жечь города… Или можно призадуматься, и тогда на ум приходят удивительные вещи.
— Слушайте все! — заорал я, обращаясь к и без того притихшим мятежникам. — Это первое и последнее предупреждение. Каждая жизнь ценна. Вот так вот, — я указал на неподвижного уборщика в луже крови, — делать не надо. Одно дело — убить воина в сражении, когда стоит выбор между вашей или его жизнью; и совсем другое — убить беззащитного, безобидного, особенно когда других вариантов множество. Это низко и недостойно. Это то, с чем мы пришли сюда бороться. Тот, кто так поступит в следующий раз, наказание примет лично из моих рук! Ясно?
Я обвёл их глазами. Они поняли меня. На лицах девушек и женщин читалась некоторая растерянность — новое правило было непривычным, но в то же время определённо оказалось многим по душе. А вот судя по полным ликования мужским глазам, с этой стороны я мог заручиться безоговорочной поддержкой. Приятно ведь в кои-то веки узнать, что и твоя жизнь чего-то стоит.
Здоровяк за моей спиной прочистил горло и начал говорить — сам. Я выслушал то основное, что хотел услышать, и оставил его договаривать подробности военачальницам.
— Идём, — кивнул я небольшому отряду самых нетерпеливых, сбившемуся у дверей.