— Но он же сказал налево, — робко вмешалась Нея.
— Налево — золотое крыло и камера, в которой держали этих, — поморщилась Гринда в мою сторону. — Раз их вытаскивать не нужно, срежем путь и пройдём через бестиарий.
— А, вот как ты туда тогда попала! — усмехнулась вторая багровая. — А я всё думала, чем таким ты подкупила стражниц, чтобы они разрешили тебе поздороваться с цеварком.
Но Гринда, демонстративно не обращая внимания на слова родственницы, уже шагала прочь по коридору.
Странные приглушённые звуки стали доноситься задолго до того, как коридор упёрся тупиком в сплошную стену. Какое-то время мы наблюдали, как Гринда, закусив губу, елозит пальцами по каменной кладке, и вслушивались в стрекотание, писк и шипение, доносящиеся из-за неё. Потом стена, как и в прошлый раз, треснула и отъехала — только теперь внутрь.
Вслед за остальными я шагнул в огромный зал со сводчатыми потолками и свисающими с них явно магическими светильниками. Вдоль стен тянулись ряды вольеров. Их обитатели притихли было, учуяв нас, но затем с удвоенной силой принялись выводить свою какофонию. Обалделым взглядом я выхватил из общей картины медведеподобного зверя с белесой шерстью, роскошными заячьими ушами и мордой, похожей на рыбью; пару розоватых лисиц с непропорционально длинными ногами, шеями и острыми клыками, выступающими далеко за пределы нижней челюсти; а также целую стаю черных комков, мечущихся за мелкой сеткой и активно выпускающих в воздух серый дым…
— Я вот думаю… — Гринда остановилась напротив одного из вольеров.
— Плохая идея, — возразила вторая багровая.
— Но почему? Я справлюсь.
— Ага, а если с тобой что-нибудь случится, она разорвёт нас?
Я подошёл поглядеть, о чём речь. За толстыми железными прутьями сидела поджарая серая кошка. Вот честное слово, кошка! Разве что размером в пару человек. Сидела и грустно глядела на нас — так и хотелось погладить. Я помотал головой, вспоминая, как мне так же однажды хотелось погладить цеварка. И, чтобы уж наверняка, сконцентрировал внимание на когтях существа — настоящих саблях, а не когтях.
— Вы хотите её выпустить, госпожа? — недоверчиво спросил я у кузины.
— Я укротительница, — заявила она. — А рилокши хорошо поддаются дрессировке и вообще довольно послушные. Нам она пригодится.
— Не спорю, — задумчиво кивнул я, будто моим мнением кто-то интересовался.
— Давайте, навер… — начала Гринда, но вдруг застыла, вглядываясь во что-то за моей спиной.
Я обернулся.
Тот самый медведеподобный с рыбьей мордой преспокойно отворил лапой дверцу вольера и теперь неспешно, вперевалочку шёл к нам.
Глава 39. Волшебное зверьё
— Какого демона его не заперли? — возмутилась сестрица Зутти. — Мальчишки, назад!
Йорф, Зутти и Айр послушно попятились к стене, освобождая девушкам место, чтобы те возвели защитные экраны. Я, однако, шагнул вперёд.
— Что творишь, Руто? — зашипела Гринда, косясь на мой неуклюжий экран рядом с её собственным. — Велено: назад.
— И не подумаю, госпожа. Я тоже могу сражаться, — я критически оглядел вставшего на задние лапы и с любопытством разглядывающего нас зверя. — А почему бы вам просто не использовать свои способности укротительницы?
— С ума сошёл, Руто, это же порсхват, — простонал Йорф за моей спиной. — На них не действует…
— Тот, который пьяный? — брякнул я, вспоминая местную поговорку.
— Этот, слава предкам — нет. Был бы пьяный, от нас бы уже и клочков не осталось… Его, наверное, к Солнечной битве припасли, вместо того цеварка.
Чудище причмокнуло рыбьими губами, крутануло своими странно осознанными глазами и снова опустилось на четыре конечности. Присело, готовясь к прыжку, каким-то образом прижало длинную белую шерсть к телу, словно ради более обтекаемой формы…
— Хлоп! — выкрикнула Гринда странную команду.
Сёстры-молочные бросились в стороны, вместе с Гриндой заточая зверюгу в треугольную коробку из магических экранов, а вторая багровая накрыла сверху ещё одним — словно захлопнула крышку. Я остался стоять, как дурак, со своим бесполезным экраном наготове. Судя по тому, как слаженно и умело девушки справились с задачей, их этому уже учили.
— Лихо!.. — выдохнул Зутти за спиной.
Стая чёрных комочков в соседнем мелкосеточном вольере почему-то застрекотала ещё истошнее, чем прежде, и заметалась словно в истерике, активно выпуская дым.