— Нет, — ответила Кэто, — я сегодня буду здесь.
— Верно, верно, — подхватил Васо, — какая девушка пройдет мимо прекрасного пения нашего тамады!
Вардэн принужденно улыбнулся.
— Что ж, — сказал он девушке, — я сам люблю пение. Но после пения неплохо бы топнуть на вечеринке Тарабишвили.
— Сегодня я никуда не пойду, — заявила девушка таким решительным тоном, что Вардэн не стал настаивать.
Потом, склонившись к уху Васо, она о чем-то спросила его. Он так же тихо ответил ей, и девушка снова произнесла русские слова:
— Геро мне очень нравится.
Бахчанов шутливо закрыл обеими ладонями свое лицо. Вахтанг с Вардэном переглянулись и сурово посмотрели на Васо. От девушки не укрылось их переглядывание. Она посмотрела на переводчика, сидящего сейчас в самой смиренной позе. Он встрепенулся и торопливо объяснил:
— Кэто хотела сказать, что ей нравится пение Герасима, да одно слово забыла.
Бахчанов с усмешкой покачал головой: "Знаем тебя, шутника…"
Вмешалась Кэто. Потребовала у брата объяснений. А узнав в чем дело, вся залилась румянцем и посмеялась над своей неловкостью.
— Не сердитесь на Шиладзе. Это скорей всего я что-нибудь упустила.
— Совершенно верно! — подтвердил Васо, обрадовавшись ее заступничеству, и чокнулся с друзьями. — Мравалжамиер![8]
Только они выпили, как дверь открылась и в глаза Бахчанову бросился блеск пуговиц полицейского мундира.
— Коция? — удивился Вардэн, ставя кружку на стол.
— А что, не похож? — спросил хрипловатым голосом стражник. Он бесцеремонно ввалился в комнату, гремя ножнами с облезлой краской на них. Все в нем казалось массивным и рыхлым: заплывшее лицо, толстый горбатый нос, жирный розовый затылок, лежащий двумя складками на засаленном воротнике, сутулая и широкая, как у медведя, спина.
Он протянул Вардэну лопатистую ладонь с толстыми черными ногтями:
— Веселишься? — и пошарил ухмыляющимися черными глазками сперва по столу, а потом по лицам сидящих. — Шел я по своему участку, устал как собака, пить захотелось. И вдруг слышу пение. Как не послушать певца? Вот и зашел.
— Хорошо сделал, — заметил Васо и глазами показал Кэто на вино.
Прекрасно зная, что Коция Нукашидзе всегда чем-нибудь оправдывает свое вторжение в хижины рыбаков, Кэто очень неохотно подвинула ему остатки еды. Стражник, чавкая, сопел, заедая выпитое вино. Вахтанг с нарочитым сочувствием сказал ему:
— Трудная ваша работа.
Продолжая жевать, тот поднял хитроватые глаза и буркнул:
— Не труднее вашей.
— Да, наше рыбачье дело известное: как счастье повернется. Иной раз с уловом, а иной — с пустыми сетями едешь домой.
— Моя тоже: иной раз с уловом, а иной… — и, посмотрев на Бахчанова, кивнул в его сторону: — не рыбу ли он у тебя покупает?
— Если бы мог! — поспешил вмешаться Васо. — Но у моего кунака Звучникова сейчас за душой ни копейки.
— Хм… плохо дело. Чем же живет твой кунак Звучников?
— Тем, чем и я! — и с этими словами Васо показал свои мозолистые ладони.
Бахчанов чувствовал себя неважно с того момента, как в дом вторгся этот полицейский медведь. Но у стражника, кажется, уже пропал всякий интерес к Бахчанову. Он перестал задавать вопросы и, удовлетворившись ответами паяльщика, обратился к своему двоюродному брату.
— Я искал тебя. Мне сказали, что ты пошел сюда.
— Что ж там у тебя загорелось? — спросил явно недовольным тоном Вардэн.
Нукашидзе, видимо, не хотел при всех объяснять истинную причину своего появления и только спросил:
— Как твой парусник, течи не дает?
— С чего бы? Ведь он вполне крепкий.
— Это верно, — согласился стражник. Обтерев толстые губы, он закурил, взяв табак из кисета, услужливо раскрытого Вахтангом, и неторопливо заговорил о погоде. По его мнению, она обещает быть неважной. С запада плывут тучи, ветер усилился, — как не быть ливню?
Рыбак согласился с ним: очень возможно, будет непогода.
Тогда стражник спросил: хорошо ли ловится в непогоду рыба?
— Как когда, — сказала Кэто.
— А вот позавчера, например? Поймалась рыбешка?
Кэто незаметно переглянулась с Васо и почувствовала легкую тревогу. Этот толсторожий чапар столь же хитер, как и прожорлив. С ним надо быть начеку. Разговор о погоде завязан неспроста. И она уклончиво ответила, что позавчера почти никакого улова не было.
— Вот я тоже так думаю! — несколько оживился стражник. — А со мной некоторые спорят: есть улов, бывает улов. А я говорю: врете.
Бахчанов, не понимая грузинской речи, прислушивался к тону разговора и незаметно следил за выражением лица стражника. "Что нужно этому типу? — думал он. — Может быть, у полиции возникли подозрения?"