Совсем недавно у него в руках взорвалась серебрянка, он сжег себе брови, ресницы и дорогущую куртку. А ему даже не попало. Его мать возила вещи из-за границы. И продавала. А может, скупала краденное. Но точно – продавала! Слухи были разные...
Диня тыльной стороной забинтованной руки потёр переносицу, отколупнул выросший между досками лавки зелёный мох и прищурился...
— Ну, так про какую войну? Про гражданскую или про отечественную?
— Про обе...
— Так он че, многосерийный что ли?
— М-м-м. Не помню. Но длинный, точно!
— Где действие происходит?
— В деревне. Зелёный Дол, по-моему...
...Пашка яростно начал чесать в затылке, пытаясь вспомнить. Пашка с родителями жил в деревянном доме и они дружно всей семьёй ждали «расселения». Дом уже полгода собирались снести. Пашкина мать как сложила всё еще зимой по сундукам, так на чемоданах и жили, ожидая переезда в новую квартиру. Она говорила, что жить в квартире престижней, чем в своём доме. Это было не совсем понятно, но все соглашались...
Как-то пацанва нашла на мусорке старую лыжную палку, немедленно превратила её в «копьё» и принялась метать в пустые коробки. Одна из коробок перевернулась и оттуда выпала пачка денег, ещё в упаковке крест-накрест, как в банке, по-настоящему. Пашка её увидел первым, заорал, и все потащили «клад» к дядь Толе, Пашкиному отцу, — он единственным из взрослых был на обеде. Денег было много. Наверное, несколько сотен. А может даже и тысяч! Дядь Толя выделил из находки красную десятку с физиономией Ленина, и шпана неделю каждый день покупала в магазине квадратные вафли по 11 копеек и пила газированную воду из автомата, терпеливо дожидаясь, когда бичи вернут стакан. Хотели еще толпой сходить в парк, покататься на «Сюрпризе», но деньги закончились.
— Зеленый Дол... Блин, вот я же точно смотрел! Там ещё про Колчака, да?
— Да!
— Этот, к-как его... М-м-м-м.... Т-тени исчезают в полдень!!!!
— Хали-хало!!!
Швабра что есть силы подбросила мяч вверх и бросилась убегать, смешно по-девичьи размахивая руками. Неповоротливый Сашка поймал мяч не сразу, два раза уронил, поэтому, когда он наконец закричал «Стоп!», Наташка успела домчать почти до самой горки...
— Ого! Ну л-ладно. До тебя... тринадцать великанов и т-три простых. ....И ...э-э-э... четыре лилипутика.
...Сашка никогда не угадывал расстояние. Он еще только начал большие прыжки, а всем уже было ясно, что он пройдет не более двух третей пути. Но шанс был...
— Двенадцать... Тринадцать...
... Сашка перешёл на обычные шаги, а затем начал приставлять ступню к ступне. Но даже и он уже понимал, что лилипутики не спасают... Тем не менее, Наташка, как положено, сделала из рук кольцо, и Сашка попытался закинуть туда мяч. Не попал не то, что в кольцо, но даже в Наташку. Попросту не докинул...
— Хорошо, – Наташка легко подняла мяч, – я сейчас мультик загадаю. Его все знают!!!
А никто и не был против. Ведь всем известно: угадывать будет поинтереснее, чем загадывать...
Как-то, когда мне было лет 7-8, бабушка по каким-то своим надобностям достала из недр полированного шифоньера коробку из толстого картона. В коробке хранились дедушкины вещи: военный билет, старые фотки, медали, наградные плашки… Среди прочего я обнаружил одну удивительную вещицу, завёрнутую в тряпку: блестящую музыкальную заводную бензиновую зажигалку с какими-то расчудесными металлическими барельефами по бокам. Играла, по-моему, Моцарта...
На вопрос «что это?» бабуля ответила скупо «трофей с войны» и аккуратненько зажигалку у меня из рук вынула.
В мои детские годы зажигалки были дефицитом, вещью статусной, непростой. Все обычные пользовались спичками в деревянных коробках.
И у меня потом долгое время не проходила какая-то пацанячья непонятка...
Дед воевал, пришел с войны победителем. После этого прошло четыре десятка лет. Однако на войне, которая была сто лет назад, какой-то немецкий солдат имел невероятную музыкальную зажигалку, а мы – победители – спустя столько времени, считаем подобную безделушку чем-то невероятным…
Это всё, что я могу сказать про «можем повторить»…
* * *
В магазине справа от продавщицы на коричневом подносе стоял огромный чёрный полупрозрачный куб мармелада. Тётка в белом чепчике здоровенным ножом отрезала от сладкого кирпича тонкие пласты, заворачивала их в коричневый картон и взвешивала. За тёткой висела и медленно крутилась липкая бумага – ловушка для мух.
Слева от продавщицы стояли два стеклянных тубуса с соками, в одном был яблочный, а в другом – томатный. Тут же стояла плошка с солью и стаканчик с водой, где эту ложечку можно было ополоснуть.