Мы с Пашкой пришли не за соком и не за мармеладом. Мы пришли за вафлями. На выходе из подъезда мы нашли десятик, а ещё копейка завалялась у нас с давних пор и лежала невостребованная, потому что алкаши спёрли гранёный стакан из автомата газированной воды.
Четыре квадратных вафли «Артек» стоили 11 копеек, а такие же, но прямоугольные – 22 копейки – почти как булка хлеба. На развес, конечно, получалось дешевле, но на вес не всегда было название, и можно было крупно пролететь, купив вафли с жутким лимонным вкусом. Фу… Ещё были корзиночки с повидлом, безешным кремом и желтым желейным ромбиком сверху, а также трубочки со взбитым маслом, но на них денег не хватало. Мы купили «Артек».
Вафли надо было есть правильно. Сначала необходимо было поддеть и аккуратно снять верхний сухой слой вафли. Затем с нижнего слоя зубами соскрести крем с отпечатавшимися на нём квадратиками. После с хрустом слопать заранее снятый вафельный листок. И, только закончив, уже без особых церемоний срубать всё, что осталось.
Впрочем, процесс выскабливания-выгрызания зубами касался далеко не только вафель.
Как правило, раз в году под 1 января в семье появлялись мандарины-апельсины. Обычно после брызгательной очистки и моментального поглощения сочной мякоти в руках некоторое время грустно крутилась оранжевая кожура, а затем и она выгрызалась изнутри до полупрозрачного состояния. Некоторые от жадности пытались разгрызать и вынутые ранее косточки, но те горчили и радости не приносили…
Ну-ка, давайте сверим. В детстве ведь как убирались? По средам – малая уборка, по выходным – генеральная.
Малая – это мусор вынести и пыль протереть. С мусором всё понятно: ёмкость в мусоропровод опрокинул, в ванной ёршиком днище ведра прошкрябал, всё сполоснул, газетку на дно застелил и готово.
С пылью алгоритм посложнее. В руках две тряпки: одна влажная, другая – сухая. Протираешь все поверхности сначала одной, затем сразу другой. Зачем? Чтобы на сырую поверхность свежая пыль не липла, чего не понятно? При этом все многочисленные, бесконечные финтифлюшки, что стоят в шкафах и на полках, – все эти фарфоровые купальщицы, вязаные салфетки, чугунные лошадки, пепельницы, подсвечники, вазочки, привезённые с морей ракушки, духи и прочее буржуйство – нужно было приподнять и провести под ними по очереди обеими тряпками, потому что если вечером мама проверит и обнаружит халтуру, то выдернет тебя с улицы в самый ответственный момент игры и ты будешь переубираться заново… Так по уставу!
Сервант я просто ненавидел: два различных сервиза – один чайный с сахарницами и чайниками, другой – суповой, графин с кружками, хрустальный графинчик, набор из 12 рюмок, солонки-перечницы… И, мне помнится, это только одна полка. Причём стеклянная, прозрачная, на которой остаются разводы.
Генеральная уборка, помимо всего перечисленного, подразумевала сначала использование пылесоса «Буран» для чистки ковров, затем сворачивание ковров, подметание веником полов во всех комнатах, коридорах, кухне и туалете с ванной, с выметанием из-под диванов и углов неведомой, но пачкающей всю вселенную пустоты. После – мытьё тех же самых полов. Руками, потому что шваброй (или, как ее у нас называли, «лентяйкой») нормально ничего не помоешь. Мытьё, понятное дело, сначала намокро, а потом насухо. Ну, вы помните… Ну, и еще подоконники протереть, да. И ковры назад развернуть.
И это я говорю о детской, будничной, еженедельной уборке. А ведь была ещё и взрослая генеральная, которая включала себя выхлопывание ковров на улице, мытьё окон и зеркал, чистку плиты и кафельной плитки в ванной и прочее и прочее, где детей задействовали лишь частично в качестве помогаек.
Я всё думал: вырасту, женюсь, заведу детей, наконец-то сброшу с себя эту обязанность.
Что-то я никак не вырасту….
— Может Ленку позвать?!
— Ну, на фиг…
И для пряток, и для догоняшек, и даже для хали-хало трёх человек было мало. Кроме того, Ленка была на 2 года старше, и это добавляло всем играм интереса… Но жила Ленка на пятом, и подниматься было лень. А окна её выходили на улицу – не дозовешься…
— Пошли лучше на горку, – предложил Пашка, – может, там уже говны поплыли…
Горкой мы называли крутой спуск от нового здания речного пароходства мимо краеведческого к нам во двор. По спуску вилась еле приметная тропа, позволяющая знающим и смелым значительно срезать путь к Енисею. После зимы, когда снег начинал таять, в тропе образовывалось множество мелких канавок, по которым бежали ручьи. Если какой-нибудь веточкой или палкой задать направление и помочь этим струйкам объединиться в одну, то мощь воды усиливалась, и она начала тянуть за собой суглинок и всё, что попадается на пути. Вскоре вниз уже не текла, а неспешно спускалась грязная, густая жижа. Это и называлось «говны поплыли». Не шибко весело, но за отсутствием других развлечений, покатит.