-- Тебе что-то не нравится, чмо очкастое? -- резко обернулся ко мне тот.
Морда его мне сразу не понравилась. Под ложечкой у меня предупредительно заныло, но я тогда был под впечатлением от собственного успеха, и потому считал себя довольно крутым.
-- Смотри, куда прешь! -- ответил я ему.
-- Я тебе щас ноги поотрываю и в жопу позасовываю, -- являя мне свои редкие зубы, улыбнулся мой обидчик под дружный смешок посетителей бара.
-- Ну, это еще надо сделать, -- усмехнулся я.
Народ придвинулся ближе. Идиотская ухмылка здоровяка сползла с его лица, и он навис надо мной:
-- Сиди себе, и не мурлыкай, понял?
-- А то что? -- не унимался я, несмотря на то, что в голове призывно кто-то кричал: "Молчи, молчи, не нарывайся!"
И тогда... Я думал, что я знаю кунг-фу. Оказалось, чисто теоретически. Да, Нео из меня не вышло. Так что Матрица может спать спокойно.
Когда ребра срослись, а глаза вновь смогли видеть, я опять отправился в Зону. И там вновь почувствовал себя Человеком. С тех пор я изменился. Вернее нет, не так. Я остался прежним, изменилось мое отношение к окружающему миру. Я уже не обманывался насчет сталкерского "содружества", понимая теперь, что ублюдки встречаются везде. Я больше не считал Зону чем-то чужим, злым и жестоким. Я стал всегда прислушиваться к своим предчувствиям -- дурным особенно. И я понял одну очень важную вещь -- понял, зачем пошел в Зону. Чтобы быть Человеком, Личностью. Это мне удавалось только здесь. Только здесь я был счастлив. Все остальное -- шелуха.
С этими мыслями и воспоминаниями я уселся за единственное свободное место за столом -- возле Падлы, поэтому, когда он выдернул из-под меня табуретку, я даже не успел среагировать. И упал на пол, больно ударившись копчиком. Падла и Сержант довольно и противно заржали, как только могут ржать такие дебилы, как они.
-- Уроды... -- сказал я, поднимаясь.
-- Что?! -- выдвинул вперед челюсть Сержант, вскакивая на ноги. Но я уже держал направленный в его сторону автомат.
За столом воцарилось молчание. Падла осторожно косился на мой калаш. В случае чего -- он тоже окажется на линии атаки.
-- Я сказал, что вы -- уроды! -- громко и четко повторил я. -- Я хотел сказать "казлы', но "уроды" вам лучше подходит.
-- Ах, ты падла! -- зашипел Сержант.
-- Нет, это твой друг -- Падла, -- спокойно продолжал я, удивляясь собственной смелости.
-- Да я тебя... -- дернулся тот.
Я повел дулом автомата, не теряя из вида ни одного из этой троицы:
-- Да я сам тебя... Зона большая! Можно затеряться ненароком...
Мои друзья были удивлены моим поведением не меньше моих врагов и меня самого. Напряжение повисло в воздухе, как критический заряд "мясорубки" в ожидании очередной жертвы. Любое последующее движение с одной из сторон могло бы привести с кровавому финалу развязанного мной конфликта. Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы третий спутник Падлы и Сержанта, совершенно спокойно завтракавший все это время, вдруг не сказал:
-- Ладно, нам пора!
Голос его был твердый и властный, тон не терпел никаких пререканий. Падла было дернулся:
-- Дайте, я его...
Резкий удар по опухшей после вчерашней потасовки челюсти заставил его замолчать. Он упал на пол и, закрываясь руками от незнакомца, который встал и начал оправлять свой костюм, замямлил:
-- За что, шеф?
Второй удар был нанесен ботинком под дых.
-- Идиот... Собирайся!
Сержант уже выполнял приказ. Падла отполз от стола и тоже принялся поспешно собирать вещи.
Так, это уже интересно! Шеф... Да, мои опасения подтверждаются. Кого так мог называть Падла? Мы с Гоблином и Хохмачом коротко переглянулись. В клане Чистильщиков шефом был Крученый, которого мы все знали в лицо. Стало быть, либо у них за столь короткий срок произошли изменения в иерархии, и к власти пришел совсем новый и неизвестный ранее авторитет, либо чистильщики работали еще на кого-то.
Ничего не скажешь -- странная компания! Два самых отъявленных негодяя и человек, который ими помыкает и держит в узде.
В две минуты сборы были закончены. Не прощаясь, незнакомец повел своих людей на выход. На пороге Сержант и Падла оглянулись и бросили на меня такие взгляды, что я понял -- при первом же случае... Однако было в их взглядах еще нечто такое, что заставило ознобу пробежаться у меня по спине. Опять! Опять эти предчувствия! Они что-то такое затевают!