— В Колхозе? Погоди, это Тактикул что ли? Который еще по радио музыку передает и книги читает? Радио Пустоши? С вами радио Пустоши и Тактикул!
— Ага, он самый. Тактикул. Его так Хлоп окрестил, они еще ржали как кони. Радио говоришь наладил? Дело хорошее, наверное, только кто ж на кластерах радио слушает?
24. Про Лешего и Мишку
Есть в «Горбатом квазе» столик в углу, за которым частенько просиживают штаны два очень занимательных персонажа. Вот и сегодня они сидят за ним, потягивая пиво и пополняя батарею пустых бокалов перед собой.
Этих двоих знают все местные завсегдатаи. Один — невысокий крепыш неопределенного возраста по имени Шаман. Он до самых глаз зарос густой рыжей бородой, и сильно смахивает на вечно недовольного жизнью гнома.
Вот только этот гном по местным меркам настоящий динозавр — он бороздил просторы Улья еще в те времена, когда большинства из присутствующих в баре даже еще в проекте не было. Даже сам себя он называет не как все прочие, ему подобные — не рейдером, а на старомодный мотив, хватом. Старая школа, белая кость. Но известен он стал не только и не столько за это, а за свою извечную привычку брюзжать по любому поводу. А порой и вовсе без оного.
— Не понимаю я этих свежаков, вот ей–богу! — бородач отхлебнул из своего запотевшего стакана пенной жидкости, опустошив его практически до половины — Кина американского насмотрелись, или крышу срывает от жадности?! Ты ему про зараженных, а он тебе про хабар! Ни о чем думать не хотят, пока мутанты им кишки по кустам не разбросают!
Его собутыльник и, по совместительству, один из немногих закадычных друзей, готовый со спокойным сердцем выслушивать извечное брюзжание желчного старожила, его полная противоположность. Высокий, сутулый и сухопарый, с длинной изогнутой шеей, на которой выпирает острый подвижный кадык. Поговаривают, что именно за эту свою изогнутую, словно у лебедя, шею он и получил свое новое имя — Конь. За сходство с шахматным конем, надо полагать.
Непоседливый, с беспокойно бегающими глубоко посаженными глазками, Конь получил известность среди посетителей «Горбатого кваза» за свое пристрастие к «зеленому змию», то бишь к выпивке. И когда Конь «падал на стакан», каждый знал, что из запоя он не выйдет до тех пор, пока не спустит все, вплоть до последнего спорана. Только оставшись ни с чем, Конь кое–как сбрасывал на тормозах свое пагубное пристрастие и уходил на стандарты, выпадая из будней бара на дни, а иной раз и на недели. Но неизменно возвращался, чтобы снова спустить все до нитки и запустить новый виток своего незамысловатого существования.
Известен Конь стал не только за свою дружбу с желчным старожилом и любовь к спиртному, а большей частью за свой талант рассказчика. В те редкие моменты просветления, когда он еще был в состоянии внятно вещать на публику и мало–мальски вязал лыко, его декламациям мог позавидовать кто угодно.
Вот и сейчас, прикончив очередную кружку с крепленым пивом, он дал знак миловидной официантке, чтобы та обновила ассортимент алкоголя на столе и унесла пустую посуду. Нимфетка в образе сексапильной светловолосой эльфийки, пока переставляла со столешницы себе на поднос опустевшие бокалы и кружки, беззастенчиво продемонстрировала содержимое собственного декольте. Сделала она это совсем неспроста — ведь каждая собака в «Горбатом квазе» знает, что у этих двоих водится горох, по крайней мере, пока Конь все не спустит.
А вот куда свое честно нажитое добро девает Шаман оставалось тайной за семью замками — пил он мало, по бабам особо не ходил. Как и его нескладный собутыльник — тот тоже остался совершенно равнодушным к прелестям красотки, так что ее старания получить солидные чаевые пропали втуне.
Злые языки поговаривали, что Улей не смог излечить его терминальной импотенции, а кто–то и вовсе шептался о том, что эти двое не совсем, так сказать, традиционной ориентации. Но реального подтверждения это необоснованное злословие не имело, потому работницы бара не оставляли настойчивых попыток раскрутить парочку на поощрение для трудяг сферы обслуживания.
Конь между тем, пригубив свежую партию душистой амброзии, мечтательно пожевал губами, смакуя вкус напитка, после чего выдал:
— А, вспомнил вот! История со мной произошла, занятная, пару лет назад. Был у меня в здешних местах кластер один на примете. Ничего особого — лес, да и лес. Но был в том лесу один уголок, куда грузилась военная часть. Вот ты скажешь, мол, золотая жила же, обогатиться можно. Но я отвечу, что не все так просто с тем кластером — почти вся военная часть там была в черноте измазана. Нормальной только караулка на КПП оставалась, так что, добычи с той части было не жирно. Но я человек не жадный, считаю так, что с паршивой овцы хоть шерсти клок. В общем, мне в одно рыло той добычи вполне хватало — несколько автоматов, патронов пара цинков, гранаты. И риска, считай никакого — три–четыре пустыша, и весь хабар твой.