Руки Христа
Один отшельник напоминал своим видом тростник, глядящийся в озёрные воды. В их таинственную глубину, которую бороздили язи и полосатые щуки.
Именно этот отшельник, как о том утверждают летописи Жигулей, дал своей гордыне сражение, сравнимое с битвой при Бородино. Взял её в плен, внимательно изучил при свете солнца, а после с великим состраданием отпустил на волю.
Этот отшельник говорил:
– Даже если спасаешь тонущего в реке человека, умей увидеть, что к нему протянуты не твои немощные руки, а руки Христа!
Утро нашей жизни
Представьте себе человека, умеющего увидеть в земле, утрамбованной сапогами, червяка. Самого обыкновенного червяка, занятого поеданием корней растений!
Если такого человека спросить, как земля называется, он может ответить: «червяк». Потому что именно червяка видит он глазом ясновидения.
– Доброе утро! – говорил всякий раз, встречая приходивших к нему мирян, один отшельник.
– Да, но сейчас уже вечер (или полдень), – поправляли его.
– Я имею в виду совсем другое утро, – пояснял отшельник. – Я имею в виду утро нашей жизни!
Кто виноват?
Во время схода отшельников, которое продолжалось до восхода луны, старец Филимон почувствовал боль в пояснице. И, разминая свои ноги, наступил на ногу отшельника И. …
– Прости мне, брат, мою угловатость! – попросил отшельника Филимон.
– И ты меня прости, – ответил И., пытаясь улыбнуться. – За то, что вовремя не отодвинул свою ногу!
Луна на небе
Отшельник Нил, любивший проводить свои ночи на вершине Стрельной горы, был полон тех радостей, которые в списке радостей человека значатся не часто.
Наблюдая однажды луну, всплывавшую над лесом, Нил восхитился её лицом, рябым от бабочек и мошек. И полный ощущения тайны, наполнявшей этот мир, сообщил:
– А всё-таки радостно сознавать, что она ничья – ни монгольская, ни русская, ни французская – луна на небе!
Дары молитвы
Отшельник Сысой видел дерево – деревом, и дорогу – дорогой. Но когда шёл дождь, он менял окружающее. Дождь заставляли деревья шептаться, как это делают люди, и безглазые камни смотреть глазами луж.
Именно этот отшельник не уставал удивляться дарам, которые приносит ему молитва.
Окинув хозяйским взглядом свою пещеру, толкнув для порядка щербатую стену плечом, Сысой качал головою. И спрашивал в который уже раз:
– И куда ты, пещера, исчезаешь во время молитвы? Остаются лишь бескрайняя земля да бескрайнее небо!
В докиевские времена
– Принёс?
– Известное дело!
– А что принёс?
– Позолоченный полог зари.
– А робкие перезвоны капель росы, которые я просил тебя принести не единожды, принёс?
– А вот перезвоны-то принести и не смог!
– Тогда снова отправляйся в мир, и непременно их мне принеси...
Так беседовали, сказывают, ученик и Учитель, жившие ещё в докиевские времена. Языческая, малопонятная для нас религия тогда господствовала на земле.
Старец Иридий
Достигнув к концу своей жизни просветления, старец Иридий стал жить исключительно заботами о других. Словно забыл самого себя в лугах под Самарой, где прошло его детство, и вошёл в незнакомый ему доселе простор, в хоромы Божьего сознания.
Если еды в пещере не было три дня, Иридий не особенно расстраивался, если не было неделю – не слишком горевал. В этой связи община отшельников установила над ним опеку, да и миряне, любившие этого человека, присматривали за ним.
Именно Иридию принадлежат слова, сказанные им после глубокой молитвы:
– Отвыкайте что-либо просить у Всевышнего. Благодарите Его и за то, чего Он вам не дал!
Единая Книга
Выпуская на волю слова, словно из дупла птичек, отшельник Макарий сообщил:
– Окружающие нас леса, реки и горы являют собой Единую Книгу, которую всем нам, людям, надлежит научиться читать!
– А как же книги печатные? – спросили его.
– Они составляют лишь несколько страниц Единой Книги, – ответил Макарий. – Весьма, впрочем, полезных!