Вечером, готовясь ко сну, Илья был тих и задумчив.
– Кажется, день прошёл не так уж и плохо? – спрашивал он себя. И отвечал с весёлой улыбкой: – Я тоже так думаю, мой господин!
Танцующая пыль
«Желаю иметь в сарае окошко! – сообщил поручик Лукин, проживавший в Запанском посёлке, ржавому гвоздю, лежавшему на полке. Принёс от соседей коловорот и стал сверлить им в дощатой стене отверстия.
Когда отверстия образовали круг, Лукин ударил молотком по его середине. Солнце проникло в его сарай, легло на свежую солому, явило танцующую пыль…»
Так написал своему другу один отшельник. И внизу, удивляя адресата, сообщил:
«Душа моя, незримо присутствовавшая при этом, получила от лицезрения действий поручика большое удовольствие. И открыла для себя закон, равно действующий как в мире физическом, так и в духовном».
Арифметика просветления
– Сколько лет надлежит провести в вашей обители, чтобы достичь просветления? – спросил мирянин жигулёвского отшельника У., считавшегося человеком просветлённым.
– Не меньше десяти лет, – ответил У.
– А если я буду очень стараться, тогда?
– Не меньше пятидесяти лет, – ответил У., не дрогнув ни единым мускулом. – Поскольку тот, кто сильно желает конечного результата, редко достигает его чересчур скоро.
Где-то в Жигулёвских горах,
окружённых облаками,
между севером и югом,
Волгой и Иртышом,
между скорбью и радостью,
хулой и хвалой,
между миром людей и миром Блаженных
затерялась пещера отшельника…
Неужели, мой друг,
мы эту пещеру не найдём?
Школьный глобус
Имея в своём хозяйстве школьный глобус, сделанный из самого обычного папье-маше, отшельник О. каждый вечер укладывал спать материки и океаны. Качая глобус на руках, отшельник пел ему с материнской любовью псалмы и молитвы.
Днём, когда солнце освещало пещеру, отшельник протирал сибирскую тайгу мягкой фланелью. Гималайские горы он гладил осторожно, как иглы у ежа, представляя их себе мягкими и пушистыми. А пустыню Сахара смазывал рыбьим жиром, как плешину. Желая людям добра, отшельник ухаживал за всем миром, не деля его на страны и континенты.
А вы, любя человека, не поёте ли ему колыбельные песни перед сном?
Приход к отшельничеству
Один отшельник так описал свой приход к отшельничеству, и сам удивляясь тому, что с ним когда-то произошло:
«Когда я узрел радужный светящийся мост, ведущий в райские кущи моей души, я увидел точно такой же мост над Волгой. Пошёл по нему, попал в Жигули и был принят в светлое братство отшельников».
Соборная молитва
Однажды, сказывают, глубоко под землёй, отшельники соборную молитву творили. О спасении всего мира та молитва была. И вдруг из каменного рукава, поблёскивая заклёпками, выезжает прямо на них эсеровский броневик...
– Расступитесь, дамы и господа, не мешайте продвижению боевой техники на фронтовую линию! – кричит из кабины молодой, с чёрными усиками офицер.
Отшельники не обращают на него внимания, офицер ещё громче на них кричит. И, наконец, объявляет:
– Броневик трогается с места. Пеняйте, граждане, на себя...
Молившихся отшельников было дюжины три. Броневик проехал сквозь самую их гущу, не причинив вреда никому. Было такое впечатление, что броневик проехал сквозь белые дымы, застлавшие Дворцовую площадь революционного Петрограда.
После этого боевая техника скрылась в противоположной стене. И долго ещё в камне, в сплошном и твёрдом камне звучали сердитые указы офицера о том, куда направлять броневик...
А молитва о спасении всего мира, которую отшельники глубоко под землёй творили, ещё долго, сказывают, звучала. Видать, острая надобность в такой молитве была!
Праздник Чаши
Праздновали отшельники раз в году праздник Чаши.
Один из них вырезал из липы широкую, богато украшенную узорами чашу, другой наливал в неё пенистый мёд, а третий разносил эту чашу по кругу собравшихся на праздник мирян. И все три отшельника были в тот день любимы мирянами, все трое в их глазах были равны.