Возможно, был запрет рисовать отшельника, возможно, и другая причина тому была. Много тайн хранит жигулёвский лес, много троп скрывает гора жигулёвская!
Шибко опечалился, сказывают, художник. Но проходил той же дорогой другой отшельник – белый, как груздь, старичок. Посмотрел он рисунок художника и воскликнул:
– Как верно изобразил ты душу отшельника!
Озеро-икона
В Жигулях, в самом труднодоступном их месте, есть озеро-икона. Если молиться, глядя в его бездонную глубину, не губной, а сердечной молитвой, можно увидеть лучезарное лицо самого Бога.
При этом следует сообщить, что каждый видит в том озере своего, желанного сердцу Бога. Так, одна женщина, разыскавшая озеро-икону, рассказала, что видела Бога, похожего на её рано умершего отца, носившего русую бородку…
А ещё это озеро Глазом Отшельника зовут. Потому что глаза, такие же бездонные, у жигулёвских отшельников встречали. Каждый, кто в них глядел, видел своего, желанного сердцу Бога!
А ночью в глазах отшельников отражаются звёзды, хранящие тайны вечных, божественных рун. И никто толком не знает, какого Бога видят в глубине неба, как в неком чудесном озере, отшельники.
Мысленный обход
Один отшельник, желая пользу родному краю принести, каждое утро обходил границы Жигулей. Делал он это в своём воображении, ясно представляя себе дорогу, каждый камень на ней.
На плече у отшельника поблёскивала алебарда, похожая на ущербную луну. Для соблюдения обычая, и только. Ибо отшельнику надлежит торить свой путь молитвой, тешить глаза небесной синевой.
Если встречались трудности на его пути, отшельник читал молитву, если дорогу преграждала река, шёл по воде, как по суше.
Что же в итоге происходило? На первый взгляд, ничего!
Пещерная жизнь текла своим ходом, считая на небе облака, впрягаясь в сезонные круговерти. На волжских озёрах селились утки, выводили желторотых птенцов и к осени улетали. Купцы торговали, крестьяне пахали землю, калики перехожие совершали путешествие в Иерусалим. Но пока был жив этот отшельник, край Жигулёвский процветал. Ни татары, ни литовцы, ни другие народы, промышлявшие разбоем на Руси, его разорить не могли.
Лапти и размышление
Один отшельник любил размышлять на ходу, гуляя по лесу.
Солнечные пятна украшали траву, меняя под ветром свои очертания. Являя то облако, то козу, а то и существо сказочного мира!
Солнце согревало спину, а тени узорили её, нанося татуировку. Мысли отшельника цвели, обогащаясь оттенками за счёт внутреннего зрения.
Шагать по мере углубления в тему становилось всё легче. Так птицы, оставляя следы на песке, поднимаются в воздух. И забывают о земном существовании!
Как-то раз, закончив размышлять, отшельник посмотрел на свои лапти, порядком износившиеся. И спросил с удивлением себя:
– В этой запутанной жизни мы всё идём, идём… Может, мы действительно идём?
Рождение отшельника
«Иногда перед тем, как стать отшельником, человек пускается в странствия. Его душа открепляется от привычного места и привычных дел, выбирая для себя роль наблюдателя.
То, что виделось человеку гладким и прямым, начинает казаться волнистым, а что имело границы – безграничным. Странствуя по лицу земли, человек не перестаёт удивляться переменам, происходящим в его душе.
И лишь сполна наглядевшись на дела, совершаемые в этом мире, человек начинает ощущать в себе тягу к странствиям в иных, более совершенных мирах. Вот тогда-то и рождается в человеке отшельник», – писал своему гимназическому другу, самарцу NN, один отшельник.
Весенняя посевная
Когда приходит весна, и мысли у человека становятся весенними.
Прибывает в оврагах крапива, в кустах сирени таланится соловей, и человек, какого бы возраста он ни был, живёт надеждой на будущее.
Наблюдая из своих пещер, с какою радостью крестьяне готовятся к посевной, и отшельники проникаются духом плодородия. Их слова начинают круглиться, а мысли – голубеть. Заводи в эту пору любую беседу с ними – в душу проникнет и прорастёт! Так, один отшельник говорил в эту пору на каком-то своём, весеннем наречии: