Со временем и это туалетное событие истерлось из народной памяти, ну а Хохол в правдивости военных хроник уже больше никогда не сомневался и по окончании школы, в военное училище поступив, потом честно много лет Родине служил, уйдя в запас аж целым подполковником.
Эпизод 3. Спорт как оружие
Ну, уж коли Бог Троицу любит, расскажу вам еще одну, третью историю про славную шестеренку отважных, но на тот момент совершенно безмозглых то ли девятиклассников, то ли десятиклассников не менее славной школы № 1. Начну с того, что в дополнение к уже знакомому Олегу Хохлу я вам еще одного представителя этой беспокойной ватаги во всей его красе презентую. В тесный круг соучастников всех их похождений входил славный паренек по имени Виталик, имевший уличное прозвище Абзы. Тут любой мало-мальски образованный человек, проживающий в нашей многонациональной стране, скажет вам, что «абзый» по-татарски означает «дядя», и при этом такой образованный человек имеет все основания решить, что Виталик, такое однозначное прозвище имеющий, своими корнями совершенно точно принадлежит к великому татарскому народу. Ну просто так получилось, что последняя буква «Й» в татарском «дяде» затерлась из-за фонетического неудобства произношения имен собственных в русском языке и он, татарский Виталик, наверняка будучи чьим-то дядей, стал называться именно так – дядя-абзый без последней буквы. Что, в принципе, не так уж и страшно. Однако же ошибочно подумает этот самый образованный человек. Очень сильно ошибочно!
Виталик был далек от потомков сказочного Камыр-батыра так же, как австралийская Канберра от села Кукуево Тверской губернии отстояла. Виталик был корейцем. Абсолютно чистым и этнически аутентичным корейцем. Настолько чистым, что кажется мне, задайся Виталик задачей как следует в своем генеалогическом древе поковыряться и углубленный анализ ДНК сделать, дабы свои исторические корни во глубине веков найти, то непременно бы выяснилось, что он, Виталик, является самым что ни на есть прямым потомком великого Чон Бон Су, спасшего некогда Корею от настырных, но боевитых маньчжуров. «Но тогда почему он здесь, в самой знойной части Советского Союза, прохлаждается, а не в столичном Сеуле от корейского народа почести принимает?» – спросите вы меня. Да все очень просто, товарищи дорогие! Бабушка Виталика, плоть от плоти, кровь от крови корейская женщина, правда, тогда, на тот момент – еще девочка, была интернирована из этой самой Кореи в советскую Среднюю Азию еще во время депортации 1937 года. Будучи увезенной с Родины, девочка Лиен Пак, став со временем Леной Пак, на новом месте прижилась и практически ассимилировалась, но до самой своей смерти с огромным трудом говорила по-русски, надеясь, что вот-вот все вокруг, включая членов шестеренки, наконец-то возьмутся за ум и, тупицы такие, выучат человеческий язык. Корейский то есть.
Ребятушки наши, которые в обычных жизненных условиях в своих собственных домах практически отсутствовали, захаживать в гости к Виталику любили и частенько это делали. Любили по многим причинам. И потому, что папа Виталика, большой начальник в энергетике, дом построил большой, уютный и гостеприимный и потому, что мама Виталика, заслуженный педагог и учитель русского языка с многолетним стажем, восполняя пробелы Анны Сергеевны, умело прививала им и знания, и любовь к великому и могучему; и потому, что Виталик, щедро наделенный даром художника, каждый раз показывал что-нибудь из новенького, им сотворенного. А еще и потому, и во многом именно потому, что бабушка Виталика, ставшая уже «бабой Леной», славилась своим азиатским гостеприимством и каждый раз с приходом этой шумной и вечно голодной оравы с невероятной быстротой накрывала богатый стол, уставленный исключительно аутентичными корейскими яствами. Эта крохотная старушка, сухонькая, но невероятно крепкая, ни на градус не согнутая жизнью, словно бы высеченная из тысячелетнего карагача, с какой-то непостижимой скоростью и грацией накрывала стол сотней плошек и тарелочек со всевозможной корейской снедью за те несколько минут, в которые лихая шестерица успевала разуться в прихожей и пройти в большую комнату к столу. При этом она безостановочно щебетала что-то такое ласковое на корейском языке, и через каждые шесть-семь слов слышалось единственно знакомое «Виталик». При этом «Виталик» звучало особенно нежно и с неким корейским прононсом. Примерно как «Ви Та Лик».