Засидевшись в ресторане, Гриша окончательно потерял бдительность и не знал, что подписавший приказ о его назначении в органы, всесильный нарком Ежов перестал быть не только всесильным, но и наркомом. За пару часов из верного партийца он превратился в подлого предателя, жалкого отщепенца и пособника фашизма, короче, стал настолько нехорошим человеком, что без котомки с бельем и сухарями на дежурство Грише можно было просто не выходить. Петрович попал в шпионы совершенно случайно – за компанию с Гришей, а так как его научно-популярный трактат пестрел непонятными морскими терминами и цифрами, то лучшей кандидатуры на роль шпиона Гваделупы трудно было вообразить. Об этом сразу доложили наверх. Так, не выходя из кабинета, угрюмый капитан получил звание майора, а жизнерадостный Петрович – 25 лет без права переписки, но даже это было несравнимо с участью Гриши, которому судьба уготовила целую вечность…
Такова грустная и, вместе с тем, смешная история старшего механика Петровича, бывшего шпиона Гваделупы.
Часть вторая
Котельный художник
Начало трудовой биографии Семена явилось естественным продолжением вереницы фатальных неудач, преследующих его всю жизнь. Окончив мореходную школу, он стал образованным человеком, теоретически владеющим всеми премудростями кочегарного ремесла. К сожалению, столь основательная научная подготовка не представляла никакой практической ценности. Конечно, Семен научился ходить вразвалочку, как настоящий морской волк, знал флотскую терминологию и даже мог без посторонней помощи отличить Крузенштерна от ризеншнауцера. Один был собакой, другой – адмиралом. Кто конкретно, Семен не знал, но этот пробел образования казался крайне незначительным – за свою жизнь Семен ни разу не встретил, ни адмирала, ни ризеншнауцера.
Семен оказался в числе немногих избранников судьбы, сделав головокружительную карьеру и сразу став машинистом. Конечно, не вкусив всех тонкостей профессии кочегара, трудно насладится высоким социальным статусом судового машиниста с испытательным сроком.
Техническая революция постепенно выдавливала из пароходных топок родной и привычный уголек, а инженерная мысль вливала в сиротливо пустеющие емкости топливный мазут. Для перехода флота на жидкое топливо требовались новые квалифицированные кадры, кузницей которых стала знакомая нам мореходная школа. Кадры ковались по разнарядке министерства, получали стабильный минимум знаний и выходили из стен «альма-матер» со справкой об окончании, направлением на работу и невероятной самоуверенностью. Больше ничего ценного школа не давала. Попавшие на суда кадры могли самостоятельно только спать, есть, и справлять естественные нужды. Выполнять другие производственные функции на первых порах они еще не умели.
Неприятности начались еще на трапе. Короткий деревянный настил был переброшен через узкую полоску воды, отделяющую судно от берега, и не предполагал появления столь элегантного специалиста с чемоданом в руке. То ли от изумления, то ли от случайно нахлынувшей волны трап качнуло, а элегантный специалист оказался в воде вместе с легендарным чемоданом. Деревянные чемоданы не тонут, но находящиеся в нём ценности оказались весомее мореходных качеств самого чемодана. Морская пучина поглотила морскую фуражку с якорем, теплый бушлат и комсомольский билет. Личная трагедия Семена грозила обернуться глобальным общественным трауром.
Семен всплыл сразу, хоть и не был деревянным. Какая то невидимая сила вытолкнула его тщедушное тело на поверхность. С помощью вахтенного матроса Семен выкарабкался на палубу. Ситуация была безнадежна. Бушлат и фуражка с якорем предметами крайней необходимости не являлись – короткую южную зиму можно было пересидеть на судне, но потеря чемодана делала его существование бесполезным. Без чемодана жить он не мог. Без комсомольского билета не могла жить комсомольская организация. Личные и общественные интересы совпадали. Оставалась нырять в воду до тех пор, пока не будет, обнаружен чемодан или не утонет Семен. Сквозь мутную морскую воду другие перспективы не просматривались.
Ответственный за технику безопасности штурман Гладков проверил страховочный канат и напутствовал крепким мужским словом. Молитва, случайно услышанная в семинарии, повторялась в глубине сознания Семена так настойчиво, что, перекрестившись в присутствии замполита, он смело шагнул в бездну. Стихия жертву не оценила и выплюнула Семена обратно на поверхность как поплавок. Все последующие попытки погружения были осуществлены с тем же результатом. Опуститься на дно Семен смог лишь после хитроумной технической новации. Теперь он нырял не один, а в компании с надежно прикрепленной к нему чугунной чушкой. Вторая попытка совместного погружения оказалась успешной – Семену удалось не только обнаружить чемодан, но и крепко уцепиться за него руками. Тянуть наверх чугунную чушку с привязанным к ней Семеном было тяжелым физическим испытанием, но когда к этому глубоководному тандему прибавился чемодан – подъем пришлось осуществлять уже силами всей команды. На палубу Семена подняли в полусознательном состоянии, но занемевшие руки надёжно держали чемодан крепко и надежно. Успешное завершение спасательных работ сразу сделало Семена, человеком известным и даже популярным среди членов экипажа. Честно заработанное прозвище «Чушка» звучало по-домашнему тепло и дружелюбно.