Возразить было нечего, тем более в связке с тем, что где-то в глубине меня начали просыпаться созвучные воспоминания, непротиворечиво объясняющие весь бардак творящийся вокруг.
- Были еще проекты с тем же плачевным результатом, - продолжил Хсанг.
- Достаточно! – прервал я его. – Я уже вспомнил! Все они жили некоторое время, а затем умирали.
- Да! – подтвердил он. – Поэтому вы с Яхвом решили создать каждый свой мир, отдельно, чтобы понять, в ком из вас заложен этот комплекс саморазрушения. И вы создали их. И разошлись…
Ты свой проект назвал «Земля». Он – «Ирий».
Рассказ Хсанга пробудил в моей голове ясное брожение предчувствия полного воспоминания. Но что-то мне еще пока мешало окончательно стать самим собой.
- Скажи, что ты помнишь из своего детства? – вдруг поинтересовался хсанг. – Самое первое воспоминание?
Я честно попытался вспомнить. Пять лет, - как мне подарили фотоаппарат? Четыре года, - развешенное в общей комнате замызганного общежития выстиранное матерью белье? Шесть лет - вид из окна сквозь грязное стекло на серый мокрый промышленный район унылого города внизу?
И вдруг, словно вспышка! Черноволосый мужчина склоняется ко мне агукая, а я, суча коротенькими крепенькими ножками, цепко хватаю его за протянутый палец. Он улыбается. Из-за его спины появляется светловолосая кареглазая красавица и вкладывает в его свободную руку бутылочку с молочной смесью. Мужчина тычет соской мне в рот и я, довольно мыча, жадно глотаю сладкую жидкость.
Внезапно я понимаю, - это не мои мама и папа, - не Виктор с Раисой, которых я недавно навещал. Выплевываю соску и захожусь в безутешном плаче. Женщина ласково гладит меня по голове и берет на руки. Мужчина вкладывает игрушку мне в кулачок…
Картинка меняется.
Мне года три. Мы с мужчиной идем по парку. Он держит меня за руку. Слева от дорожки на траве ребята гоняют разноцветный мяч. Навстречу идет другой мужчина, тоже с ребенком. Такой же молодой, как и мой… Папа? Они встречаются и увлеченно общаются о чем-то. Нам, детям, скучно, и мы с интересом переглядываемся, наблюдая за игрой ребят. Мяч вылетает с полянки и, промелькнув мимо, катится к оживленной автостраде рядом. Мы одновременно бросаемся за ним. Сейчас! Кто первый его догонит?
Скрип тормозов и последнее, что я успеваю увидеть, схватив и прижимая мяч к груди – приближающийся на большой скорости бампер гравимобиля с включенными фарами.
- А-а! – непроизвольно вскрикнул я, закрываясь от удара руками.
- Вижу, вспомнил! – грустно произнес Хсанг. – Прости! Это не моя прихоть! Ты просил задать этот вопрос, если до того не вспомнишь…
- Я знаю, кто тот второй мальчик! – выдавил я из себя, все еще оставаясь под впечатлением от неизбежного удара.
- Не факт! - вздохнул Хсанг. – Никто теперь не знает точно, кто он.
- Я знаю, кем он был тогда! – зашел я с другой стороны. - Это же Ехв? Мы росли вместе!
Хсанг молча кивнул.
- Как это произошло?
- Ты сам видел! – он пожал плечами. – Вы оба в детстве после аварии были при смерти.
- Я не о том! – меня интересовало совсем не это событие. – Я о том, почему я здесь? Почему все так? Черт! Это мой проект мертв! Это во мне сидит тяга к саморазрушению!?
- Ты о текущем якобы умирающем проекте? – как бы оправдываясь, спросил он. – Я не знаю! На этот счет ты мне инструкций не оставлял.
- Что же произошло? Что нас разъединило? – вот что меня волновало на самом деле. – Стоп! Не отвечай! Я вспомнил!
Мы действительно дружили с младенчества, учились в одной школе и академии, влюблялись в одних и тех же девчонок, мы почти всегда были вместе. И распределение мы получили в один НИИ, в одну лабораторию к профессору Первейтсу, будущему руководителю переселенцев на нашем «Ковчеге». Он всегда помогал нам во всех начинаниях и продавливал там, где оказывалось надо, наши, основательно выбивающиеся из предписанного русла деятельности института энергетики, исследования.
Он же помогал готовить эвакуацию с Фатума и налаживать изготовление сфер цефалоадаптации и Сеятелей. Он же и пролоббировал наше предложение дать шанс на вторую жизнь бездомным предтечам, бежавшим от смерти с взорвавшейся планеты, чтобы когда-то, когда исчерпаются ресурсы до сих пор летящего в бесконечность «Ковчега» и стазис-капсул, им хотя бы не так обидно было умирать.