Среди santiagueros, которые выходили на митинги и демонстрации против Батисты, была и Вильма Эспин, дочь Хосе Эспина, служащего «Бакарди» — когда-то он был главным помощником Энрике Шуга и вел переговоры с профсоюзом. Вильма была очень умная и очень хорошенькая, с тонкими чертами лица, темными глазами и гибкой фигуркой, — образованная и воспитанная сантьягская девушка из высшего общества, симпатизирующая повстанцам, что было хорошо видно по тому, как она прыгала от радости, узнав о нападении на казармы Монкада. Вильма училась в Университете провинции Ориенте в Сантьяго и собиралась стать инженером-химиком — одной из первых кубинских женщин. Среди ее преподавателей был молодой инженер из фирмы «Бакарди» Хуан Грау, старый друг Фиделя Кастро, который к тому моменту совмещал работу в винокурне с преподавательской работой. Поначалу Грау уговаривал Вильму пойти работать к нему на «Бакарди», а когда она отказалась, посоветовал продолжать обучение в Массачусетском Технологическом Институте, где учился и он сам, и даже позвонил в приемную комиссию и добился, чтобы ее приняли.
Хосе Эспин также настаивал на том, чтобы его дочь училась в Массачусетском Технологическом. Однако Вильма упорно отказывалась. В 1954 году она получила диплом и нашла работу в лаборатории на сахарном заводе неподалеку от Сантьяго, однако по-прежнему встречалась с друзьями и бывшими сокурсниками, разделявшими ее политические интересы. Однажды, когда она делала какой-то анализ, коллега подсунул ей экземпляр «История меня оправдает» Фиделя Кастро. «Я не могла оторваться, — призналась она биографу Кастро Таду Шульцу в интервью 1985 года. Она тут же устремилась в гущу подпольной работы в Сантьяго вместе с одним из своих бывших преподавателей, испанским коммунистом.
Отцу не нравилось, что воззрения Вильмы становятся все радикальнее. «Он опять начал настаивать на том, чтобы я поехала в Массачусетский Технологический, — говорила она. — Он знал, в чем я участвую, и хотел вытащить меня оттуда». В конце концов, Хосе Эспин был высокопоставленным служащим крупной капиталистической фирмы и большую часть своей профессиональной жизни в «Бакарди» посвятил борьбе с левыми лидерами профсоюзов. Наконец в конце 1955 года Вильма поддалась на уговоры отца и уехала в аспирантуру в Бостон.
Продержалась она там всего несколько месяцев. На родине Вильма маршировала в демонстрациях и участвовала в тайной революционной деятельности и среди апатичных соучеников по Массачусетскому Технологическому чувствовала себя не в своей тарелке, поэтому решила прекратить обучение и вернуться. По дороге домой она заехала в Мехико, где друзья устроили для нее встречу с Фиделем Кастро и его братом Раулем.
Братья встретили ее в аэропорту в Мехико, они вместе провели три дня, и Вильма вернулась на Кубу с пачкой писем от Фиделя его последователям.
В Сантьяго Вильма вернулась законченной революционеркой. Хотя многие коллеги в ее старом мире «Бакарди» разделяли ее антипатию к режиму Батисты, кое-кого коробила ее воинственность и уверенность в своей правоте. Хуан Грау обратил внимание на то, что за время пребывание в Массачусетсе Вильма стала враждебно относиться к США. «Некоторые антиамериканские взгляды были у нее еще до отъезда, — вспоминал он, — возможно, они возникли под влиянием того преподавателя из Испании. Я надеялся, что в Массачусетском Технологическом ее убеждения изменятся, однако стало, кажется, только хуже».
Вообще на Кубе росло недовольство Соединенными Штатами — параллельно с движением против Батисты, которое все ширилось. Когда США предложили прорыть через остров канал, чтобы облегчить торговлю с Южной Америкой, кубинцы всех политических взглядов были вне себя от негодования. Некоторые даже обвиняли американцев в том, что в стране растет преступность и процветают пороки. Они подчеркивали, что это американцы завезли на остров обычай играть на скачках и открыли первые казино, владеют самыми знаменитыми барами, покровительствуют публичным домам и секс-шоу и в целом больше всех пьют.