Однако Прио легко (и честно) выиграл выборы — после того, как согласился, что коррупция в стране действительно представляет проблему, и пообещал кубинскому народу, что будет внедрять программу реформ. В то время ему было всего сорок пять лет, и он был столь же обаятелен, сколь и красив — Куба запомнит его как el presidente cordial.
У него было много недостатков, в частности, любовь к роскоши и стремление разбогатеть, но даже недоброжелатели не могли отрицать, что он настоящий джентльмен. Как пишет один историк, «Было трудно не любить Прио и так же трудно принимать его всерьез».
Став президентом, Прио обвинил в бедствиях Кубы своего предшественника Грау, который к тому времени уже был отдан под суд за растраты.
Однако и у самого Прио очень скоро начались неприятности. Проблема политического насилия не была решена, хотя Прио и сделал попытку подкупить главных гангстеров выгодными должностями для них самих и их последователей. Чибас продолжал громить Прио в радиоэфире и называл его правительство «скандальной вакханалией преступлений, грабежа и халатности». Чтобы отвлечь внимание от собственных просчетов, Прио хотел было объявить о начале новой программы по борьбе с безработицей, однако в государственной казне не хватило денег, а внешние кредиты Кубе давали перестали. Единственной надеждой Прио было найти умного и авторитетного министра финансов — и президент понимал, что этого человека надо искать вне его ближайшего политического окружения.
К счастью, Прио сохранил хорошие отношения с одним из самых известных и уважаемых деловых людей на всей Кубе — с Пепином Бошем из компании «Ром «Бакарди»». Если бы Прио удалось заманить Боша в свою администрацию, это показало бы, что он как президент твердо намерен проводить реформы, укрепить отношения с деловой общественностью, улучшить репутацию Кубы в глазах зарубежных кредиторов, связать свое правительство с респектабельным частным предприятием. Несмотря на получившие широкую огласку конфликты с трудовым коллективом и на критику некоторых комментаторов-коммунистов «Бакарди» оставалась одной из самых почитаемых местных кубинских компаний, а Бош как ее глава поддерживал традиции прогрессивного управления, которыми издавна славилась семья Бакарди. Вклад в борьбу с диктатурой Мачадо доказал патриотизм Боша, а умелая организация зарубежных отделений «Бакарди» подтвердила его деловые качества. Президент Карлос Прио видел в Боше человека, который мог спасти его администрацию, и осенью 1949 года Прио попросил его приехать в Гавану и послужить стране на должности министра финансов.
Министерство финансов надзирало над правительственными контрактами и собирало налоги и таможенные пошлины и поэтому в течение долгого времени служило яркой иллюстрацией проблемы коррупции среди государственных чиновников Кубы.
Однако Бош отказался от предложения Прио. «Я сказал ему, что управляю «Бакарди» и что мне нужно еще следить за заводом в Пуэрто-Рико и за многим другим, — вспоминал он много лет спустя. — Я сказал, что это невозможно. Сказал, что просто не в состоянии этим заниматься». Хотя президентом компании по-прежнему значился Энрике Шуг, он уже давно впал в старческое слабоумие, и никто не сомневался в том, что глава компании — именно Бош. Всего за два года до этого компания открыла новую пивоварню «Атуэй» в Эль-Которро неподалеку от Гаваны. Мексиканский завод процветал — теперь там производился ром и для экспорта в Канаду, а не только для мексиканского рынка. На новом заводе в Пуэрто-Рико полным ходом шла работа по ремонту и расширению. А поскольку постоянно приходилось слышать новости о новых гангстерских атаках в Гаване, постоянных непорядках с участием рабочих, растущем влиянии Эдди Чибаса и его сторонников с их риторикой, для Боша перспектива занять кресло министра в кабинете президента Прио была не привлекательнее тюремного срока.