У входа во двор стояли три мусорных контейнера, по жаре специфически благоухающие. За ними все было заставлено пустыми ящиками, сложенными штабелями, картонными упаковками и пачками старых газет.
Равшан ловко проскользнул в узкий проход между залежами старого хлама.
Игорь последовал за ним.
Перед ними возникла невысокая дверь, выкрашенная ярко-синей масляной краской.
— Там что, котельная? — спросил Игорь и решил, что придется ему работать кочегаром.
— Ага, — кивнул неохотно Равшан.
Тут вдруг Игорь сообразил, что забыл спросить, сколько ему придется вкалывать за обещанные пять тысяч? Сам он решил, что работа разовая. Не более, чем на день. А что, если на неделю? А то и две?..
Игорь с опаской посмотрел на Равшана. Ему вспомнилась статья о современном рабстве. Вот так, заведут в подвал, прикуют цепью к трубе, и придется ему всю оставшуюся жизнь кидать лопатой уголь в топку. За миску чечевичной похлебки и кружку воды в день.
Игорь не хотел становиться рабом. Но от горячей еды, несмотря на жару, не отказался бы.
Равшан бросил окурок на землю, раздавил ногой и постучал в дверь. Три коротких удара, два длинных и еще два коротких… На стук вскоре ответили. Приглушенный голос из-за двери произнес несколько слов на незнакомом Игорю языке. Когда Равшан ответил, надсадно заскрипел не то заржавевший замок, не то тяжелый засов, и дверь приоткрылась внутрь. Равшан махнул Игорю рукой и, пригнувшись, нырнул в образовавшийся проем.
Как в черную дыру провалился, подумал Игорь, и без колебаний шагнул навстречу судьбе. А чего колебаться да раздумывать — хуже, чем было, быть уже не могло. Это так он себя успокаивал. Страшновато ему было. И не сказать, что самую малость. Мандраж был такой, что кончики пальцев подрагивали. И от того, что он сам это чувствовал, возникало мерзкое чувство гадливости. Как будто невзначай прикоснулся ладонью к тухлому, липкому куску мяса, в котором копошатся черви.
В помещении было душно, жарко и влажно. Как в бане. Игорь, хотя и был в майке и шортах, сразу же покрылся испариной. Точно, котельная, решил он про себя. Или — бойлерная. Хотя сам не знал, есть ли между ними какая-то разница.
После яркого солнечного света снаружи, ему поначалу показалось, что в помещении темно. Когда же глаза привыкли к полумраку, Игорь увидел, что находится в просторном полуподвальном помещении без окон. Видимо, последний раз ремонт здесь делали очень давно. Кирпичные стены и бетонный потолок когда-то были выкрашены белой масляной краской. Ныне же краска обсыпалась, облезла, а местами свисала длинными, неровными лохмами, похожими на обрывки знамен разгромленной армии. Как и полагается в подвале, по стенам и потолку тянулись трубы. Толстые и тонкие. Проржавевшие и текущие. Обмотанные тряпками и перетянутые хомутами, прижимающими резиновые заплатки. Так что ходить по подвалу следовало осторожно, не забывая пригибать голову. Иначе можно было поплатиться. В одном из углов стены и потолок были закопчены так, как будто там жгли костер. Свет давала лишь тусклая, желтая лампа под забранным решеткой колпаком из толстого стекла.
Имелась в помещении и мебель — старый, обшарпанный письменный стол, на котором стояли лампа с зеленым абажуром и такой же старый радиоприемник с выдвигающейся антенной, два стула и табурет. Дальний конец помещения был отделен синей, пластиковой ширмой. Как в больнице. Возле ширмы стояло кресло. Не то гинекологическое, не то стоматологическое. В общем, какое-то медицинское. Принюхавшись, Игорь почувствовал запах антисептика, отчетливо пробивающийся сквозь тяжелые запахи сырости и прели. Что у них тут, медицинский кабинет, подумал Игорь. А он-то здесь причем? Или они хотят сделать здесь ремонт? В таком случае, он только в подсобные рабочие годится. В смысле, подай-принеси. И не более.
Кроме них в помещении находился еще один человек, одетый в такую же, как у Равшана форменную куртку. Они обменялись несколькими фразами, и Равшан, удовлетворенно кивнув, повернулся к Игорю.
— Это Умет, — представил он хозяина подвала. — Он тут… Ну, в общем присматривает за всем.
На вид Умету было чуть больше двадцати. Роста он был маленького, телосложения тщедушного. Что в полуподвале было только плюсом. А вот выражение лица у него было серьезное и напряженное, как у старика. И взгляд — тяжелый, будто налитый свинцом.
— Привет, — выдавил улыбку Игорь.
Ему все меньше нравилась эта затея. Он не понимал, зачем вообще притащился в эту бойлерную? Что ему здесь делать? Вот Умету здесь — самое место. А он… Он не привык так жить. Да и не хочет привыкать.