После этого он искусно завоевал доверие Главного штаба американских оккупационных сил. Тут в дело пошло все: факт его учебы в Англии, владение разговорным английским, внешняя привлекательность и импозантность; при этом Тадахиро не забывал как бы между прочим упомянуть при случае, что происходит из древнего княжеского рода. Концерн «Камито сангё» успешно развивался и процветал: в него входило более пятидесяти отдельных компаний. О Тадахиро Асука говорили (и это не было преувеличением), что именно он заложил основу послевоенной финансовой системы Японии.
Основатель концерна Райдзо Камито, вполне довольный тем, как идут дела у зятя, в 1957 году скончался. Через год после смерти жены Тадахиро передал все дела по управлению концерном своему двоюродному брату, которого он соответствующим образом подготовил, а сам отошел от непосредственного руководства. Его неоднократно пытались привлечь к политической деятельности, но он не проявлял никакого интереса к политике. Похоже, мечтателя Тадахиро постепенно все больше затягивали обычные житейские дела.
Тадахиро впервые встретился с Тиёко Отори вскоре после того, как потерял жену…
— Ого, как я долго спал! Таки, нижайше прошу прощения, — раздалось от двери.
Протирая заспанные глаза, в столовую вошел Акияма и застыл как вкопанный, увидев стоящего у камина Тадахиро.
— Ваше превосходительство, вы все время были здесь?
— Как ты мог так долго спать? В такую-то бурю? — рассмеялся Тадахиро, показав ослепительно белые зубы. Его улыбка могла обворожить кого угодно.
— Прошу прощения. Я так крепко спал… Лишь недавно страшный треск разбудил меня.
Такудзо Акияма окончил войну в звании армейского капитана. Младший сын одного из слуг, он вырос в семье родителей Асука и после войны стал шофером у Тадахиро. Хотя он был всего на семь лет моложе хозяина, он до сих пор оставался холостяком. Крепкий, коренастый, он производил впечатление человека, наделенного жестокостью и простотой животного.
— Сколько же деревьев попадало!
Несколько берез, которые росли прямо перед террасой, упали как шахматные фигурки, задетые рукой игрока, а одна еще стояла наклонно, зацепившись за конек крыши.
— Какая страшная буря!
— Страшного ты не видел, Акияма. Сейчас уже немного поутихло.
— Ну надо же! Ваше превосходительство, а как все было?
Тадахиро, изображавший из себя человека либерально мыслящего, не любил, когда к нему обращались со словами «ваше превосходительство», и часто делал по этому поводу замечания своему окружению, но слуги делали вид, что не слышат выговоров. Возможно, в глубине души ему это и нравилось.
— Как? Посмотри, посмотри на тот лес. Его как будто постригли наголо.
Акияма посмотрел на лес за террасой, и его глаза от изумления округлились.
— Ужас! Если бы это увидел прежний господин, для него это было бы большим ударом.
— Акияма, ты еще не завтракал?
— Нет, я как раз собираюсь.
— Таки, принеси завтрак сюда.
— Нет, ваше превосходительство, я позавтракаю на кухне.
— А почему не здесь? Мне нужно кое о чем тебя спросить.
— Ну если так…
— Акияма, раз его превосходительство сказали, позавтракайте здесь. К тому же на кухне протекла крыша, и там полный беспорядок.
Буря затихала, струйки дождевой воды в столовой превратились в капли. Когда Таки вышла, Тадахиро спросил:
— Акияма, я слышал от Таки, что ты встретил Кадзухико?
— Да, вчера вечером, на площади перед храмом Сува на празднике О-Бон.[2]
— Интересно, почему Кадзухико не зашел к нам?
— Вчера не было света, и ему не хотелось создавать вам дополнительные трудности, но сегодня обещал обязательно прийти.
— Света не было, а танцы О-Бон все же состоялись?
— Они ведь бывают только раз в год. Поэтому развели большой костер, было даже интереснее, чем обычно.
— Ты поди тоже танцевал?
— Мне неловко, но должен признать — да. Во время танца меня и окликнул Кадзухико.
— Он был один?
— Нет, с ним был археолог Матоба. Он только что вернулся из экспедиции. Он, возможно, тоже зайдет.
— Кадзухико серьезно увлекся археологией.
— Это влияние вашего превосходительства.
— Глупости. Скорее я поддаюсь его влиянию.
В это время с подносом в руках вошла Таки.
Тадахиро встал и вышел на террасу.
Пока Акияма удовлетворял свой отличный аппетит супом мисосиро, вареной мелкой рыбой, жареными морскими водорослями с сырым яйцом, Тадахиро изучал ущерб, который нанес тайфун его саду. Хотя буря вроде бы успокоилась, редкие порывы ветра были еще настолько сильны, что деревья продолжали со стоном раскачиваться, теряя надломленные ветви. Дождь почти прекратился. Упавшие за лужайкой лиственницы неожиданно обнажили большие участки неба.
Было десять часов утра.
После того как Таки унесла поднос с пустыми тарелками, Акияма, понизив голос, сказал, как будто он только что это вспомнил:
— Говорят, что Отори-сан… Тиёко Отори приехала в Каруидзаву.
— Да, я как раз хотел тебя спросить. Ты от кого это слышал?
— Вчера мне об этом сказал Кадзухико.
— Кадзухико?.. Он-то откуда знает?
— По его словам, он видел, как она ехала в машине по Старой дороге. Значит, она сейчас в Каруидзаве?
— Да, приехала вчера вечером, ведь завтра состоятся соревнования по гольфу. Я ее пригласил.
Третий год подряд 15 августа в Каруидзаве проводятся соревнования по гольфу, а спонсором выступает Тадахиро.
— Она остановилась в отеле «Такахара»? — поинтересовался Акияма.
— Да.
— Вчера вечером вы куда-то уходили…
— Да, она вызвала меня по телефону.
— Извините, но вы вдвоем ходили куда-то развлекаться…
— Да что ты! Хватит об этом. Когда мы разговаривали в лобби-баре отеля, выключили свет, я сразу вернулся.
Тадахиро заметил, что он как бы оправдывается, хотя он говорил правду, и даже побледнел. Он специально не пошел к ней в комнату, и свет действительно погас, когда они были в лобби-баре, и он быстро удалился. Но не настолько быстро, чтобы не успеть обнять ее и поцеловать в губы.
— Ваше превосходительство, а вам известно, что в Каруидзаву приехал Кёго Маки?
— Он каждое лето проводит здесь.
— К тому же Синдзи Цумура вроде тоже приезжает.
— И Цумура приезжает? — переспросил Тадахиро, и его голос прозвучал как-то неестественно.
— Его пригласили на фестиваль современной музыки, как и в прошлом году. На фонарных столбах в городе расклеены афиши: его концерты состоятся сегодня и завтра.
Кёго Маки был третьим мужем Тиёко Отори, а Синдзи Цумура — четвертым.
— Ну и что из этого? — заинтересовался Тадахиро, но в это время в углу комнаты зазвонил телефон.
Акияма встал, поднял телефонную трубку, послушал и повернулся к Тадахиро:
— Ваше превосходительство, звонит дочь Фуэкодзи…
— А, это Мися… — сказал Тадахиро, и его лицо расплылось в улыбке. — Принеси сюда аппарат.
Акияма настороженно наблюдал за выражением лица Тадахиро.
— Ваше превосходительство, а не слишком ли фамильярно вы ведете себя с этой девушкой?
— Фамильярно? Так она еще ребенок. Насколько я помню, ей шестнадцать или семнадцать лет. Я играл с ней в гольф в прошлом году.
— Всего? И она уже играет в гольф?
— А почему бы нет? Ты что, проводишь расследование? Перестань, принеси сюда телефон, или я сам подойду.
Акияма передвинул маленький столик, на котором стоял аппарат, поближе к обеденному столу, и Тадахиро взял трубку.
— Алло, Мися?
— Да. Дядя Асука?
— Да, это я. Что случилось, Мися?
— Дядя Асука, мне страшно… — Голос в телефонной трубке звучал испуганно.
— Из-за тайфуна?
— Да, да. Кажется, что дом сейчас унесет. Вокруг дома повалило много деревьев, с потолка течет вода. А вокруг все залито водой!
Он представил себе лицо девушки, разрумянившееся от возбуждения. Она сжимает телефонную трубку, ей не терпится высказаться.
2
«О-Бон» — ежегодный религиозный праздник поминовения предков. Отмечается в августе. В это время многие японцы стремятся вернуться в родные места, где покоится прах их предков. Во время праздника зажигается костер, вокруг которого совершаются обрядовые танцы.