Мин сделал всё, как я просил. Зелье из ягод тролля он налил в прозрачные эластичные листья плюща и перевязал их лианой. Получилось что-то похожее на медицинские пилюли в мягких оболочках вместо зелий в привычных стеклянных колбах.
С недоверием глядя на обмотанное цепью дерево, травник подошёл и протянул мне две таких капсулы:
Зелье сопротивления тёмной энергии (среднее). Требуемый уровень Митры — 0.
Замедляет накопление тёмной энергии в теле.
Изготовлено из жабьих потрохов и ягод тролля.
— Отлично!
Проверив, оболочки на плотность и герметичность, я сунул капсулы в мешочек на поясе. Всё было готово.
— Что ты делаешь?
— Хочу повеселиться напоследок, — ответил я, просовывая ноги в щель между деревом и цепью.
— Я думал, мы пойдём к озеру Костров, — травник упёр руки в бока. — Тебе нужно попасть в место, где есть большое скопление энергии, чтобы ускорить трансформацию.
Мин подошёл ближе. Не удержавшись, я во второй раз смял его в объятьях. А это, между прочим, на два раза больше, чем в любой другой день. В горле стал ком. Как бы я не старался смягчить глоток, он походил на всплеск упавшего в колодец камня. Мин похлопал меня по спине. Он больше не был тем второуровневым простофилей со слезоточивым порошком, который использовал на все случаи жизни. Я обнимал сильного травника и делающего первые шаги алхимика. Странного, слегка оторванного от реальности, убеждённого в правильности самых нелогичных мыслей, но верного друга и неизменного компаньона. Весь путь на Отре я прошёл плечом к плечу с этим парнем. Мне было приятно осознавать, как сильно он вырос, и грустно, что наши пути расходятся.
— Спасибо, что спас мне жизнь!
— Да, брось! — я сжал Мина ещё сильнее. — Ты спас мне жизнь ни один раз.
— Я не об этом. Если бы не ты, я не поднялся бы к Алтарю Треула. Не поймал бы Цапа. Не помирился с Дарпинусом. Не встретился с охотниками на демонов. Не увидел озеро Костров. Не побывал в Шэлесе. Не изучил столько рецептов. Не стал бы алхимиком.
— Ты помог мне не меньше, чем я тебе.
— Я вернусь в Хандо и поговорю с Акротой.
— Отлично. Передавай ей привет. А теперь, пожалуйста, отойди к мельнице, — высвобождая Мина из объятий, я кивнул за спину. — Понятия не имею, что случится дальше, но лучше тебе где-нибудь спрятаться. На всякий случай…
— Ты знаешь, что делаешь?
— Нет.
— Отра всемогущая…
— Уходи! — я наклонился и просунул пальцы под нижний ободок цепи.
— Хорошо, — Мин прикоснулся к заблестевшему глазу, но тут же убрал палец. — Найдёшь меня в Хандо, когда закончишь!
— Опять ты за своё!
— Помнишь, где мой дом?
— Ещё бы…
— Пока, Тродос!
— Пока, Мин!
… … …
Дождавшись, когда травник спрячется за мельницей, я посмотрел на город. Красные ореолы Наблов, будто огненные муравьи, шуршали в руинах Шэлеса.
— Надеюсь, ты приведёшь меня туда…
С этими словами я наполнил руки тёмной энергией и поднял цепь весом в пару сотен килограммов. Тело дрогнуло, в голову ударил сквозняк. Холодный и бушующий ветер прорвался сквозь череп прямиком в мозг. Мир окрасился фиолетовым, будто я надел очки с цветными линзами. Пульсирующие волны распространились от головы к конечностям, а вместе с ними — непереносимый жар и зуд. Поначалу неприятные ощущения казались фальшивыми, надуманным, плодами воображения. Однако с каждой секундой жар и боль нарастали и спустя минуту полыхали в жилах так, будто по венам текла не кровь, а кислота. Боль сжигала меня изнутри. Не мнимая или эфемерная — настоящая, материальная и охрененно болючая боль. Боль от которой хотелось кричать, рвать и метать.
Я чувствовал, как теряю сознание. Не падаю в обморок с закрытыми глазами, а будто забываю всё. Сидящие в подкорке традиции, учения, принципы жизненные уроки и скопированное поведение родителей вымывались из сознания. Оно очищалось, становилось пустым, нетронутым, девственным.
За миг до того, как окончательно потерять управление, я разогнул колени и поднял цепь на высоту груди. Корка тёмного покрыла всё тело, взбугрив доспехи, разорвав бельё. Меня распёрло между деревом и намотанной цепью. Ржавые звенья впились в грудь. Дыхание превратилось в звериное фырканье, челюсти слегка разъехались из-за мутировавшего лица, перекосились зубы.
Боль всё нарастала. Хотелось кричать. Из горла рвались хрипящие рычащие звуки.