соты осмотрел комнату, всех присутствующих и с удовлетворением сказал: – Рад, что вы в настроении. Нам оно понадобится. Сегодня мы сделаем этих пидоров! Чтобы раз и навсегда неповадно было. За всех пацанов и за их родоков. Пацаны, заходите, – он махнул рукой в темноту – и в комнату вышли ещё трое. – Пацаны с Даманского с нами пойдут. У нас много общего, у них свои счёты с «петушнёй». Добрыня, Боня и Длинный, – представил он, – хотя вы в курсах. – Слышь, Боня, как житуха? – Чебурек подошёл к парню в спортивном костюме и по-дружески ударил кулаком в плечо. – Зашибись, Чеб. – А чё, шубы по размеру не нашлось? Папкину взял? – Боня указал на фуфайку, в которую был одет Чебурек на голый торс. – И поддеть что-то не мешало бы! Все засмеялись. – Длинновата малость, – Чеб совсем не сконфузился, – зато не только душу греет, но и что поважнее прикрывает! Гогот стал ещё сильнее. – Давай, Боня, порадуй пацанов чем-то новеньким, – попросил Чубурек. – Это ж ходячий анекдот! – показал он на товарища, – и как они у него только в башке держатся. – Сейчас не время, Чеба… – Ты чё, гонишь? Самое то! Нужно пацанов подбодрить! Давай, не ломайся, что-то из новенького. Такой понеприличнее! – Вот ты маньяк! Всё к пошлятине тебя тянет! – хмыкнул Мелкий. – Что ты понимаешь?! Не к пошлятине, а к интиму! – Ладно, – перебил его Боня, есть один. Но только один, больше не буду. Не тот настрой. И то, пацаны, только из любви к Чебу, – он подмигнул правым глазом и засмеялся. – Он же если прицепится, то это кранты! Короче. Препод на паре в институте говорит абитуриентке: «Ну, всё, задаю тебе последний вопрос. Если ответишь на него – ставлю 3, а если нет – то катись отсюда ко всем чертям. Итак: с чего начинается построение плоскости на чертеже?» Девка пялится на него непонимающим взглядом. Короче, промучилась она в догадках с минуту и говорит: «Я не знаю»… Препод в шоке. Он как подумал, что с этой тупицей ему снова придётся встречаться, его сразу в пот бросило. Решает ей подсказать: «С оси». Телка меняется в лице, напрягается, смотрит на препода с удивлением и спрашивает: «Чё, прям здесь сосать?!» Грянуло дружное ржание. Чебурек в который раз повалился на пол и катался, поджав ноги. В дверях показалась сутулая фигура Бендера. – Ну, вы и ржёте! Вас на улице слышно! – заявил он и тут же обратился к Луке. – Серёга, тебя матушка ищет, ей вроде бы погано. – В смысле погано? – спросил Лютый, метнув в сторону Луки злой взгляд. – А я знаю? «Скорая» возле дома стоит. Лука дёрнулся с места и метнулся к выходу, но у самой двери Лютый схватил его за руку: – Повезло, не так ли, Лука? – прошипел он возле самого его уха. – Да пошёл ты! Сергей отдёрнул руку и, бросив в сторону пацанов «Я к шести буду», выбежал на улицу. Когда Лука подбегал к дому, скорой помощи уже не было, но в комнате горел свет. Он влетел в квартиру и крикнул: «Мама!» – Тихо, тихо, тихо, – услышал он за спиной. Иващенко стоял в коридоре и серьёзно смотрел своими прозрачными глазами. – Что за хрен? – Сергей от неожиданности начал отступать назад. – Где мама? – Я здесь, сынок, всё хорошо, – послышался спокойный голос матери из комнаты. Тут же отлегло от сердца, Лука рухнул без сил на табуретку. – Что за спектакль? Вы совсем охренели! Ладно, твой следак привык в зарницу играть, но ты, мам! – На, – Иващенко кинул на колени что-то плотное и тяжёлое.– Надевай! Сергей развернул перед собой предмет и выдохнул: – Не буду… – Что значит «не буду»? Ты что, маленький, не понимаешь, к чему всё идёт? Если о себе не думаешь, то хоть о матери подумай! – Пацанов убивать будут, а мне в жилете отсиживаться! Как крыса последняя! Это у вас в ментовке такое нормальным считается, а у нас это крысячеством называют… Может, мне ещё на башку шлем чугунный натянуть? – Убивать будут только тебя! И ты не крыса. Ты никого не подставлял и не закладывал. Давай, натягивай! – А если нет, то что? По попке отшлёпаешь? – юродствовал Сергей. – Нет, в кутузку закрою! – спокойно сказал капитан. Луку передёрнуло. – Но…Но… Что тогда… Ну ты и сука, товарищ капитан…– сквозь зубы шипел Лука. – Ну, как ты не поймёшь, я не хочу этого! Эти ваши понятия, мать их так! Ты же не дурак, Лука! Ты же видишь, что среди вас завелась крыса. Зачем же ты ей даёшь себя схавать?! Пораскинь мозгами, парень! Сергей положил голову в руки, вдруг ставшую тяжёлой, и выдохнул: – А вам-то какой интерес из всего этого? – наконец, спросил он. – Профессиональный, – коротко ответил капитан. – Вы что, меня за контуженого держите?! Добро, я надену этот вонючий жилет, но вы мне скажите, что вам из всего этого за понт. – Сергей сверлил капитана влажными глазами, ставшими вдруг тёмно-зелёными. – Ты мне не безразличен, – сказал капитан, присаживаясь на край тумбочки напротив юноши. – Я не хочу, чтобы твоя мать страдала из-за ваших глупостей. Ты молодой, Серёжа, борзой, не осознаёшь всей ответственности, всей важности того, что сейчас делаешь. Я не знаю, как вложить в твою дурную башку, что за жизнь нужно бороться, а не пренебрегать ею! Сергей рванулся с места и бросился к двери. Иващенко успел среагировать и, схватив его за жакет, дёрнул на себя. Лука повалился на капитана, но, падая, ударил кулаком его в челюсть. У капитана потемнело в глазах, но он по инерции схватил парня за руку и вывернул её за спину. Сергей попытался с размаху ударить его головой, но не попал. Парень рычал и вырывался. Заплаканная Надежда Владимировна вбежала в коридор и кинулась к дерущимся. – Надя, не вмешивайся! – крикнул ей Иващенко. – Всё нормально! Мужской разговор! Иди в комнату, Иди, я тебе говорю! – Сука! Сволочь! Пиндос ментовский! – шипел Лука. Иващенко плотно держал руки парня, заложив их за его спину. Наконец, Лука сдался. Он перестал дёргаться и шипеть. Его голова бессильно упала на грудь, а ноги подогнулись. – Слушай меня внимательно, – прошептал ему на ухо Иващенко. – Слушай, запоминай и делай выводы. Я тебе скажу ещё что-то, что меня привело к вашим бегам, но ты с этого момента станешь невольным участником моего расследования. Ты этого хочешь? Ты этого хочешь? – сказал он громче и стиснул руки парня сильнее. – Хочу! – выпалил парень и поморщился от боли. – Ну, ты и упрямый! Но только, Лука, потом возврата не будет. И не потому, что ты будешь со мной повязан, а потому что, зная твой дубовый характер, ты будешь сам искать разгадку. – Какую разгадку, – голос Сергея дрогнул, – отпусти меня, всё уже, – сказал он и попытался посмотреть на капитана из-за плеча. Иващенко отпустил его руки и выпрямился, расправив плечи и наклоняя голову то вправо, то влево. В области шеи что-то потрескивало, а капитан от удовольствия закрывал глаза. – Так о чём Вы говорили? – Ты, Серёжа, определился бы, как меня называть. А то раз – на ты, а другой – на Вы, – хмыкнул Иващенко и снова сел на край тумбочки. – Ладно… Даёшь слово пацана, как у вас говорят, что всё сказанное сейчас мною останется между нами? Лука кивнул головой и добавил словесно: – Даю, – интерес взял верх. Все подозрения, предположения и факты, собранные за последнее время капитаном и переданные Чижовым и Прыщом, вместились в пятнадцать минут. Лука слушал внимательно, ни разу не перебил, а в глазах его читался неподдельный интерес. – Вы правда думаете, что этот хрен с бабскими сигаретами среди нас? – спросил Сергей, когда Иващенко закончил. – Не думаю, предполагаю. – Архип? Не может быть. Он нормальный пацан. Один из лучших. – В том то и дело, очень идеальный! Это уже подозрительно. – А если вы заблуждаетесь? Где тогда его будете искать? – Не знаю… Если это кто-то извне, то… Мне интуиция подсказывает, что не зря он через три года здесь появился. Что-то ему надо! Но что? – Мне нужно идти, – Лука поднялся с табурета. – Я всё равно это не возьму, – он протянул жилет капитану, – как я буду потом в глаза пацанам смотреть? – Очень просто. Там я с ребятами буду, Козлец со своими. Вам убивать друг друга не дадут. Но небольшой балаган может случиться. И, скорее всего, спровоцированный кем-то из ваших. В любом случае, в таком мероприятии быть уверенным на сто процентов нельзя..., – капитан серьёзно посмотрел на Луку. Сергей подошёл к фонтану, когда все пацаны были уже в сборе. Он вынул из пачки сигарету, посмотрел на неё и снова засунул в коробку. Дрон о чём-то разговаривал с Бендером в самом центре толпы. Тот курил, пуская клубы дыма в небо, каждый раз с удовольствием задирая голову. Лука подошёл к ним и уставился на сигарету курящего. – А что это ты шмалишь? – спросил он Бендера. – О! Серёга! – обрадовался Дрон. – Ну, как Надежда Владимировна? – Ей уже лучше, – спокойно сказал Сергей, – укол сделали, теперь спит. – Это случаем не бабские? – Ты чё, Лука, гонишь! Это самая крутизна! Мне по блату привезли! – возмутился Бендер. – А! Ну, тогда беру свой базар назад. Дай – заценю. – На эту, – Саша протянул ему недокуренную сигарету, – последняя. Лука взял, повертел в пальцах, потом положил в рот и затянулся. «Стопудово это те, о которых говорил Иващенко». – Прикольно, – выдохнул он. – А у кого брал? – У одного кента. - У какого? Где? - Всё тебе скажи!... Ты его не знаешь… – А чё эти? Извиняй, но на бабские всё-таки они смахивают. Этот кент других не возит? – Слышь, Лука, чё ты пристебался с этими сигаретами? – рассердился Бендер. – Не нравятся – не кури! – Нет, мне просто интересно знать, почему именно эти, – не отставал он. – Вон Дрону по фигу такие сигареты шмалить. – Ясный перец, он вообще мало курит! – Не, Бендер, ты пойми, чтоб