Н а т а ш а. А ты возмужал, и виски посеребрило инеем, стал настоящим мужчиной. Ну, обними же меня.
А л л а. Николай Васильевич, погодка портится — стелется туман.
К н я з е в. Этого нам сейчас только и не хватало…
А л л а. Я вам больше не нужна? Так я пошла. (Уходит.)
Н а т а ш а. Николай, я так соскучилась по тебе. Два года замужем, а вместе были считанные дни.
К н я з е в. Сам стал забывать, как звучит твой голос, какую ты носишь прическу, цвет твоих глаз…
Н а т а ш а. И что же, во всем этом виновата одна я?
К н я з е в. Жизнь, сама жизнь. Живем взахлеб, оглянуться некогда. Да я об этом и не жалею. А ты?
Н а т а ш а. Нет, я без тебя отсюда никуда не уеду. Слышишь, не уеду!
К н я з е в. Значит, насовсем?
Н а т а ш а. Насовсем.
К н я з е в. Ох, как я ждал от тебя этого слова…
Пауза.
Н а т а ш а. А ведь тебя вспоминают.
К н я з е в. Кто?
Н а т а ш а. В Ленинграде. На Балтийском судостроительном. И ценят. И надеются, что к ним вернешься.
К н я з е в. Вот закончим трассу и махнем с тобой в город на Неве.
Н а т а ш а. Когда?
К н я з е в. Осенью. Обещаю.
Н а т а ш а. Николай, меня отпустили с работы всего на одну неделю.
К н я з е в. На неделю?
Н а т а ш а. И этого нам вполне достаточно, чтобы оформить твое увольнение, собраться и уехать. Ведь ты у меня на подъем легкий.
К н я з е в. Наташенька, каждую нашу встречу ты начинаешь с кавалерийских атак…
Н а т а ш а. Ну, а если я больше не могу? Вот так, при живом муже остаться соломенной вдовой. Знаешь, а ведь я начала курить. Что ты молчишь?
К н я з е в. Здесь у нас есть медицинский пункт. И он прекрасно оборудован.
Н а т а ш а. Ты предлагаешь мне бросить хирургическую клинику, отделение, которым я заведую? Николай, ну, ей-богу, мне сейчас не до шуток.
К н я з е в. Наш газопровод будет закончен раньше. Уверяю тебя. И тогда…
Н а т а ш а. Тогда ты перекинешься на другой. Как это было уже не раз. А твой заочный институт? Ведь ты уже перешел на второй курс!
К н я з е в. Прости, у каждого есть долг.
Н а т а ш а. Хочешь остаться недоучкой?
К н я з е в. Только кретин в наше время думает, что без высшего образования он ничего не достигнет «высшего» в жизни, что он не человек…
Н а т а ш а. У тебя удивительные способности отравлять существование своим близким. Твоя мать каждую ночь видит тебя во сне, не забывай о ее возрасте.
К н я з е в. Вызовем ее сюда.
Н а т а ш а. Перестань! Ну, почему я должна быть лишена всего того, на что имеют право все жены, ну, почему? А у тебя самого-то что за жизнь? Жалкий кочевник двадцатого века!
Пауза.
К н я з е в. Наташенька, ну, потерпи еще немного. Прошу тебя…
Н а т а ш а. А во имя чего? Уходят лучшие годы, все просачивается как песок между пальцами. Или ты думаешь, что на меня не засматриваются другие мужчины?
К н я з е в. Откуси себе язык!
Н а т а ш а (не сразу). Николай, я сказала тебе не все.
К н я з е в. Что? Я спрашиваю, что еще?!
Н а т а ш а. У нас будет ребенок.
Пауза.
К н я з е в. С ума сойти можно… Родная ты моя, солнышко мое!
Н а т а ш а. Хочешь, чтобы он рос без отца?
К н я з е в. Ты что такое городишь…
Н а т а ш а. А вот теперь решай, все сам решай! (Выходит, хлопнув дверью.)
К н я з е в. Отец, будущий отец…
Входят Х а н о в и Я с е н е в.
Х а н о в. Князев, объяви по рации: «Всем, всем, всем! Кто на плаву и в непосредственной близости от подводной трассы!»
К н я з е в. Что дальше?
Я с е н е в. На дне реки дюкер натолкнулся на затонувшую авиабомбу.
К н я з е в. Авиабомбу?
Х а н о в. Подарочек со времен Отечественной войны…
Я с е н е в. Срочно вызывайте саперов. Срочно, срочно!
Гаснет свет. Звучит тревожная музыка. Голоса людей. Скрежет машин. Постепенно все звуки затихают. Свет загорается вновь.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Тот же вагончик. В вагончике Х а н о в, Я с е н е в, Р о м а н и капитан Г р а ч е в.
Х а н о в (устало). Докладывайте, капитан Грачев.
Я с е н е в. Да не тяните вы душу!
Г р а ч е в. Бомба эта немецкого производства, образца 1942 года, фирма, выпустившая ее, нам пока неизвестна.