– Возвращайся сюда! – крикнул мой брат. – Пусть этот чужак утонет, и все будет позабыто!
– Рана, плыви! – потребовал Макс.
Из его рта мое имя прозвучало не как «рана», не как напоминание о моем увечье, делающем меня неполноценной, а просто как имя. Как «Царапина», «Малыш», «Волк».
Мне захотелось поплыть, но… как? Движения Макса я скопировать не могла, потому что я его ног не видела: мне была видна только его голова, которая торчала над водой. Я шаг за шагом пошла вперед. Мои передние лапы вдруг потеряли контакт с дном, и моя мордочка погрузилась в воду. Вода хлынула мне в нос. Чтобы получить доступ к воздуху, я задрала голову. Это была ошибка: попавшая в нос вода зашла в него еще глубже. Тогда, когда мама заставила нас собирать в пасти дождевую воду, я в любой момент могла эту воду выплюнуть. Сейчас я тоже попыталась это сделать, но вода затекала все глубже и глубже. В мой живот. И в легкие. Я с задранной головой шла ко дну, которое, возможно, находилось на расстоянии в три собачьих туловища от поверхности воды. Дно реки было песчаным и заросло зелеными растениями. Надо мной поднимались вверх пузырьки. Они что, выходили из моего тела?
Я, погружаясь все глубже, попыталась схватить их своей пастью, но при этом мне только попало еще больше воды в рот. Я разглядела вверху Макса и его ноги, совершавшие маленькие быстрые движения. Может, и я смогу так двигаться?
Для этого, однако, мне сначала нужно оказаться на поверхности. Тем или иным образом. Мои передние лапы коснулись дна. Вскоре после этого я ткнулась мордой в песок. Прямо передо мной покачивалось из стороны в сторону какое-то растение. Другие растения касались моих ног – так, как будто они хотели их погладить и затем обхватить покрепче, чтобы навсегда притянуть к себе.
Надо мной плавал по кругу, загребая лапами, Макс. Он ждал меня. И звал меня. Я слышала его как-то странно приглушенный голос. А вот голоса Грома я не слышала.
Я надеялась, что Макс спустится ко мне, чтобы помочь, хотя я и не знала как. Однако Макс лишь плавал наверху по кругу. Мне срочно требовался воздух. В моих легких – да и во всем моем теле – возникло ощущение жжения. Легкие, казалось, вот-вот разорвутся на части. Я почувствовала, что силы меня оставляют. Я не хотела умирать. Я хотела посмотреть на мир, из которого пришел Макс!
7
Я встала, как могла, на песчаное дно. Вокруг моих ног колыхались растения. Я посмотрела вверх, отчаянно оттолкнулась лапами ото дна и подняла морду, стараясь как бы пронзить ею воду в своем движении к поверхности воды. Мое тело устремилось вверх быстрее, чем я могла предположить. Птицы испытывают такое же ощущение, когда летят?
Мне навстречу проникал сквозь воду мерцающий солнечный свет. Вода превращала его в танцующие звезды. Или это и были настоящие звезды, только не такие, как на небе? Звезды животных, умерших в воде? Буду ли и я тоже, если мне не удастся вынырнуть, вечно танцевать в воде в виде звезды?
Мерцающий солнечный свет ослепил мой глаз. Я его закрыла. Я уже была уверена, что мне не хватит сил выбраться на поверхность. Я уже вот-вот снова пойду ко дну. Я задохнусь. И стану звездой.
Моя мордочка вынырнула из воды. Я тут же открыла глаз и жадно втянула в себя раскрытым ртом воздух.
– Двигай ногами! – крикнул Макс.
Его голос уже не был приглушенным, хотя в моих ушах все еще была вода.
Я начала двигать ногами. Поначалу у меня получалось очень плохо, затем – лучше.
– Ну вот, хорошо, – похвалил меня Макс.
Он мог бы плыть гораздо быстрее меня, но он подстроился под мою скорость. Ко мне постепенно вернулась способность чувствовать запахи. Я почувствовала, как исходивший ранее от Грома сильный запах гнева исчез. Неужели он почувствовал облегчение от того, что я не умерла?
Мне, впрочем, это было все равно. Я сконцентрировалась на всех окружающих меня запахах – запахе воды, запахе мокрой шерсти Макса… Я почувствовала и еще один – слабый, но приятный – запах, который был мне незнаком и который исходил от противоположного берега. Запах, который еще больше усилил мое желание познать новый для меня мир.
На другой стороне реки Макс первым делом нашел лапами дно, чуть позже дна коснулись и мои лапы. Когда мы рядом брели по мелководью к берегу, отряхиваясь на ходу, я осознала, что уже никогда не вернусь в свою свору. Я никогда больше не увижу Грома, и мне никогда больше не придется его бояться.
8
Мой брат крикнул, что я должна вернуться. Немедленно. Без своры я – ничто. И без него я – ничто. Если я не вернусь, то он меня убьет. И чтобы это сделать, он меня разыщет. Разыщет где угодно. Везде, куда бы я ни направилась!