— Ты все это собрала? – Мои глаза встречаются с ее глазами, и она отводит взгляд, румянец разливается по ее щекам. — Они мне нравятся, – осторожно добавляю я.
Офелия поднимает голову и смотрит на меня. Ее глаза полузакрыты и полны тоски по прошедшему дню.
Глупо, что призраки могут уставать, но мы устаем. Больше, чем когда мы были живы. Думаю, это из-за энергии, необходимой для существования здесь, в промежуточной плоскости. Чем больше мы напрягаемся, тем более уставшими становимся, иногда отключаемся на несколько дней, чтобы снова зарядиться энергией.
Она внимательно смотрит на меня и обходит то место, где я стою, приближаясь к первому потертому столику, заставленному терракотовыми горшками. Плющ обыкновенный, нефролепис приподнятый, путассу, розы. Ее рука опускается ниже, и она бережно ласкает листья сциндапсуса.
— Да, я это собрала, – говорит Офелия холодным, отстраненным тоном.
Она сказала, что ей не нравится находиться в обществе других призраков...Я встаю на ноги и тянусь к дверной ручке. Ненавижу чувствовать себя ненужным, будто я раздражаю людей.
— Я могу уйти...
— Нет, – безропотно говорит она, и я замираю.
Наши взгляды робко задерживаются друг на друге. Я пытаюсь понять ее, и она делает то же самое со мной. Затем выдыхает, волнуясь, ее нижняя губа привлекает мой взгляд, мне хочется провести по ней большим пальцем, чтобы унять ее страдания.
— Подожди до утра. Те, что шепчут обычно задерживаются надолго.
Мое тело от этого закликает. Я уже почти полностью забыл о них.
Медленно подхожу к ней и становлюсь рядом. Когда она поднимает подбородок, чтобы посмотреть мне в глаза, мои легкие останавливаются от ее опьяняющего аромата роз.
— Те, что шепчут? – спрашиваю я, и она кивает.
— Они приносят с собой тьму, когда приходят. Я не знаю, кто или что они, но они плохи…в этом я уверена.
Ее голос тихий и дрожит, когда она говорит. У меня бегут мурашки по спине при одной мысли об этом. Незнание того, как то выглядит, часто пугает больше, потому что ты представляешь себе именно то, чего не хочешь, чтобы это было.
— Я никогда раньше с ними не сталкивался, – намекаю я.
Офелия медленно моргает, глядя на дверь, отделяющую нас от тьмы извне.
— Они ходят только за мной, – отвечает она еле слышным шепотом.
Я выгибаю бровь.
— Почему?
У нее напрягается челюсть, и она качает головой.
— Я не знаю. – Офелия поднимает плечо и опускает его. — Однажды они просто появились и с тех пор меня преследуют. Иногда я провожу дни или даже недели, не встречая их, но одно правдой, они всегда рядом. Терпеливо ждут, пока я забудусь и стану отстраненной, как сегодня. – Она пристально смотрит на меня. — Они чуть не поймали меня сегодня.
Волосы на затылке встаю дыбом, но я сдерживаю дискомфорт.
— Тебе здесь страшно? Я не могу себе представить, как это быть в одиночестве.
Мой голос грубый. Мысль о том, что она находится в одиночестве в течение дней, месяцев, лет, десятилетий, ломает меня. Я вижу, как она ухаживает за своим садом забытых растений. Это заброшенное здание сохраняет привидение, от которого мир все это время отмахивался.
Офелия обводит руками комнату, улыбаясь и отвергая мрачный разговор.
— Я не одинока. У меня есть вся эта зелень и безделушки, о которых только может мечтать человек.
Киваю и заставляю себя устало улыбнуться, еще раз оглядываясь на ее дверь.
— Так ты не против, если я останусь здесь на ночь? Не накормишь меня перед сном? – Дразнюсь, и ее настороженность исчезает, сменяясь волшебной улыбкой.
– Чаю? – предлагает она, и я улыбаюсь.
– Кофе, пожалуйста, и без сливок.
Глава 6
Офелия
Как сегодняшние события привели меня сюда, где я пью чай и сижу напротив красивого мужчины, потягивающего кофе?
Его глаза блуждают по моей хижине, задерживаясь на растениях и столах, которые я собирала годами. Мы сидим на потертом диване; мой – бордового цвета, его – коричневый, а между нами стоит старый кофейный столик из натурального дерева. Он имеет стеклянную поверхность, покрытую историческими царапинами.
Во мне появляется врожденное чувство осуждения, хотя он не показывает никаких признаков этого.
Готические черные стены с кессонными краями и люстрами, конечно, ничего не украшают, но я люблю такие вещи.
Это место – я: сломанные балки гнилой крыши, капли дождя, капающие и падающие растения внизу, прекрасная тишина. Свечи из черного дерева горят и мерцают на оконных стеклах, столах и сцене позади нас.