Дети должны быстро учиться, чтобы их сердца не были испорчены, как сердце последнего моего любимого. Он был создан, изваян руками злых людей. А потом выпущен на свободу. На меня.
Моя любовь.
Его любовь не была безусловной.
Тишина удручающая, поэтому я открываю глаза, чтобы увидеть, как Лэнстон озабоченно смотрит на меня. Сдерживаю стон от его жалкого выражения лица из-за меня.
— Я буду думать о тебе, – шепчет он, когда последние свечи гаснут вокруг нас, оставляя наши призраки в тусклом лунном свете.
Я улыбаюсь и надеюсь, что он не видит слез, которые наворачиваются на мои глаза.
— Ты не знаешь меня, Лэнстон, и ты уже мертв.
— Мне не нужно знать тебя, чтобы думать о тебе, Офелия. Ты уже запечатлелась в моем сознании. Ты не отдаешь себе отчет, насколько ты уникальна, насколько привлекательна. – Он снова наклоняется вперед, и, несмотря на усталость, я сажусь, чтобы посмотреть ему в глаза. Мои растрепанные волосы спадают на плечи. — Хотя, я был бы не прочь познакомиться с тобой поближе.
Выдерживаю его пристальный взгляд и дергаю края платья, в груди гудят нервы.
— Ты не захотел обо мне думать, если бы знал меня по-настоящему. Я плохой человек. Я эгоистическая и ужасная.
Воздух между нами теплый. Такого я не чувствовала от призраков, никогда. Когда я рядом с Лэнстоном, это почти как...я снова жива. Эмоции, которые я думала оставила в могиле, оживают в моих венах. Каждый вдох дается все труднее предыдущего.
– Я тоже не святой, – говорит Лэнстон, поднимая бровь, губы расплываются в улыбке, демонстрирующей идеальные зубы.
— Я не...хорошая, – отвечаю я с гримасой. Он встает, обходит вокруг журнального столика и просит разрешения сесть. Я киваю.
Лэнстон садится рядом со мной; вес его присутствия всепоглощающий. Мое сердце замедляется и ускоряется одновременно, – я сомневаюсь и переживаю, что он может чувствовать, а может и не чувствовать, что я точно переживаю в этот момент.
— Никто из нас не хорош. Мы просто люди. – Он наклоняется поближе и мягко откидывает мои волосы с лица. — Ты чувствуешь мир больше, чем другие, не правда ли? В этом смысле ты похожа на меня. Утопаешь в ожиданиях и взглядах. Ты поверишь мне, если я скажу, что когда я был жив, все, чего хотел – это умереть?
Мои глаза расширяются. Мне показалось, что я заметила знакомую болезнь в том, как он так грустно стоял сегодня на краю моста. Лэнстон хотел умереть? Он смеется и кивает, словно вспоминая свои старые повадки.
— Мне было плохо, но преимущественно просто...грустно. Во многом, я думаю, я всегда буду таковым. Ты тоже болела?
Его вопрос ясен. Ты была психически нездорова? Я хочу сказать, а кто не болен? Наш ум так разный и болеет по-разному, но есть глубокое утешение от осознания того, что мы не одиноки в этом.
Я сомневаюсь, но прочищаю горло.
— Я была воспитана так, чтобы держать в себе темные мысли в голове. Моя семья не верила в терапию. На самом деле ее часто использовали как угрозу. – Я смеюсь над той концепцией, которую мне вонзили в голову. — Если я была в депрессии или в расстройстве, они угрожали отвести меня к психологу, чтобы он увидел и подтвердил, насколько я ужасна. Я боялась этого... глаз людей, их порицания.
Лэнстон опускает свою руку и берет мою. От его теплого прикосновения у меня по спине бегут мурашки.
— Это ужасно.
Я киваю.
— Так и есть…но тогда я этого не знала. Я боялась, что мир узнает, насколько я сошла с ума. Какая я гнила и обезображена. – Трясу головой, чтобы удержать слезы. — Я была очень больна и не лечилась. Жаль, что я не нашла таких друзей, как ты.
Он слегка наклоняет голову, в его глазах загорается идея.
— Хотела бы ты познакомиться с кем-нибудь из них? Я вообще-то все еще живу в «Харлоу».
Мое лицо меняется, и ко мне приходит осознание.
Он из «Святилища Харлоу».
Лэнстон опускает подбородок, легко читая мое выражение лица.
— Так ты слышала об этом месте, да?
Я наклоняюсь вперед, чтобы посмотреть на него поближе.
— Я не знаю ни одного призрака, который бы не слышал, – вяло бормочу я.
Его улыбка расширяется, пока внимательно изучаю его. Он не выглядит так, будто погиб в пожаре, и на его теле нет даже намека на дым. Каждая смерть оставляет след, даже если она маленькая и скрытая. Его можно увидеть, если знать, как искать.
После пожара в «Святилище Харлоу» произошел еще один инцидент, от которого у меня скрутило живот, когда я услышала о нем в городском баре. И чем дольше я смотрю в глаза Лэнстона, тем больше я понимаю, что это был он.