Я поднимаю глаза и улыбаюсь, когда вижу, как приближается опушка.
— Куда ведет эта волшебная тропинка?
Лэнстон не оглядывается на меня, щебетая:
— Вот увидишь.
Он держит руки в карманах куртки. Если бы кто-то увидел, как мы идем по этой тропинке, то подумал бы, что мы направляемся на похороны. Мое черное платье и его черная куртка и брюки, безусловно, подходят для этого.
Я слушаю птиц, поющих совсем другие песни, чем в моем тайном лесу. Деревьям есть что рассказать; души, прошедшие здесь давным-давно, оставили небольшие следы своей тоски. Их голоса мягкие и щекочут мою кожу. Мы все оставляем частицы себя, когда идем, и не важно, что мы этого не знаем.
Некоторые призраки даже не подозревают о существовании следов, но я вижу их всюду. У мха, покрывающего теневую сторону валунов, или в тянущихся к солнцу цветах – они там, прячутся, маленькие, как самоцветы, желающие, чтобы их никогда не нашли. Возможно, именно поэтому я так не прочь быть мертвой. Я научилась принимать свое одиночество; быть в одиночестве – это то, чем я дорожу. Но присутствие Лэнстона опровергает закон, который я сама для себя установила – его призрак манит к себе. Я никогда не стремилась узнать кого-нибудь так сильно, как его.
Я упираюсь головой в спину Лэнстона, слегка ворча от удивления при его внезапной остановке.
— Эй, – потираю нос.
Он смотрит на меня через плечо и улыбается.
— Мы на месте.
Поднимаю взгляд на поле вокруг нас, из моей груди вырывается тихие вздохи.
Центральную часть поля, где установлено несколько скамеек, окружают цветы. В центре отполированный черный камень высотой около шести футов с отчеканенными на нем именами. Верхняя часть камня имеет художественные зазубрины, в то время как все остальные его стороны гладкие. Моя точка зрения возвращается к полю. За маленькими, закрытыми белыми цветами отнимается мак и лаванда. Это хорошее и тихое место, где все окрестные деревья шепчут в тишине.
— Почему белые цветы закрыты? Они выглядят так, будто готовы распуститься, – спрашиваю я, любуясь ими издалека, желая увидеть их лепестки, поцелованные солнечными лучами.
— Это лунные цветы, они цветут только под звездами, – тихо, вспоминая, говорит он. Лэнстон закрывает глаза и глубоко вдыхает пахнущий цветами воздух. — Это мемориал всем погибшим в пожаре, — грустно продолжает он, но на его устах все еще играет улыбка.
Я подхожу поближе к столбу с именами и нахожу имя Джерико на самом верху. Имя Лэнстона тоже. Мои пальцы задерживаются по его фамилии. Невер. Камень холодный и внушает тоску в мое сердце.
— Хорошее надгробие. Здесь же были найдены и пропавшие пациенты? – спрашиваю я, и он кивает.
Эта история вместе с пожаром стала всем, о чем могли говорить жители штата в течение нескольких месяцев. Люди пропали без вести десять лет назад, а их кости обнаружили именно здесь. Это было ужасно читать в газетах, и так же противно стоять на том месте, где они когда-то стояли.
— Все, кроме одной. Мне пришлось сидеть здесь несколько ночей, но, наконец, я увидел Монику, единственную уцелевшую, которая посещала своих друзей. Я рад, что она спаслась, но все еще ведет себя так, словно за ней охотятся. Всегда насторожена, и я не могу сказать, что обвиняю ее, — бормочет он так, будто знает ее лично. Кто знает, может, так оно и есть, может, он изучил много людей, которые приходили и уходили с этого места в часы скуки.
— А призраки других пропавших пациентов все еще здесь? В чистилище, я имею в виду?
Я сажусь на скамейку лицом к каменному столбу, Лэнстон садится рядом со мной. Его запах страниц книг и кофе сладко смешивается с цветами.
— Нет, я думаю, что они уже давно нашли свой путь на тот свет, но не уверен. Некоторые из наших коллег-призраков считают, что слышали странные вещи в музыкальной комнате ночью. Но я считаю, что они ушли, либо до, либо после того, как их убийства были раскрыты. Я рад, что не видел их здесь. Это дает мне надежду. Возможно, если они могут обрести покой после нераскрытого убийства десятилетней давности, то, возможно, у нас тоже есть шанс, понимаешь?
Его карие глаза полны усталости. Он, должно быть, совсем не спал прошлой ночью.
Я улыбаюсь.
— Хорошо. Я рада, что они пошли дальше. Некоторым душам не суждено остаться здесь.
Хотя я не уверена, что верю в то, что они действительно все отошли. Возможно, следует проверить слухи.
Лэнстон наклоняет голову ко мне, в его глазах столько печали, что становится больно. Я могу сказать, что он призрак, которому не суждено было остаться. Он хочет уйти и обрести покой, а я хочу остаться. Мы никогда не проживем вместе долго. Это не написано на звездах.