— С тобой все хорошо? – Рука Офелии гладит мою спину и возвращает меня к настоящему времени. — Это случилось там, наверху, да? – тихо спрашивает она.
Я грустно киваю и бормочу:
— Да, и с тех пор я был здесь много раз. Я просто чувствую себя так... — делаю паузу, потому что не могу подобрать слова.
Она слабо улыбается мне.
— Грустно?
— Да…наверное. Достаточно близко. Но к печали примешиваются другие эмоции.
— Скорбить – это нормально, Лэнстон. – Она успокаивающе сжимает мою руку, а потом идет впереди меня, поднимаясь по лестнице, и говорит: — Мне тоже грустно, больше, чем хочется признать.
Я следую за ней и стараюсь сосредоточиться на том, чтобы осмотреть кустарник в поисках любых признаков сумки. Хотя теперь, когда я уже здесь, думаю, что это была глупость искать здесь. Где можно спрятать сумку, чтобы ее не нашли и не уничтожила природа?
— Да? А почему тебе грустно? – рассеянно спрашиваю я, позволяя своиму взгляду блуждать вокруг. Каким-то образом он оказываются на ней.
Офелия останавливается, когда мы подходим к парковке на вершине, и оборачивается, бросая на меня вопросительный взгляд.
— Мне грустно, потому что я хотела бы, чтобы ты не умер здесь, Лэнстон, – она смотрит в сторону поля. – Но ты умер.
Холодный ветерок треплет мои волосы, по спине пробегают мурашки.
— Да.
— И теперь мы должны извлечь из этого максимум пользы. — Офелия стоит передо мной, ветер опрокидывает ее волосы через плечо. – Я счастлива, что встретила твое привидение. Ты первый человек, заставивший меня почувствовать себя... – брови сводятся вместе, когда она задумывается.
— Меньше одинокой?
Я шагаю к ней. Земля может наклониться вокруг своей оси, а я все равно не сдвигаюсь с места, – с того места, где она стоит, в нескольких сантиметрах от меня.
Ее черты смягчаются.
— Будто я никогда не была одинокой, – признается она и сокращает расстояние между нами.
Последние блики мероприятия ласкают наши щеки. Ее губы расходятся, она смотрит на меня прищуренными глазами. Я хочу ее поцеловать. Отчаянно. Но не хочу разрушить то небольшое доверие, которое мы уже построили между нами. Я легонько улыбаюсь к ней и осматриваю парковку.
— Давай проверим вокруг каменной подпорной стены и вокруг парковки, – выдыхаю я, разочарованный самим собой.
Она хмурится, и я понимаю, что из-за меня она чувствует себя нежелательной. Проклятие. Я так долго не играл в романтические игры. Открываю рот, чтобы сказать что-то, что угодно, что могло бы исправить неудобное молчание, но она резко отворачивается.
— Звучит неплохо. Я посмотрю здесь, – холодно говорит Офелия.
Черт возьми.
Глава 14
Офелия
Со мной все хорошо. Он просто вежлив. Лэнстон не похож на парня, который целует тебя на третий день знакомства.
Я выдыхаю воздух.
Я повторяю это себе несколько раз, когда ищу в темноте сумку пятнадцатилетней давности. Мы ищем ее более тридцати минут, прежде чем, наконец, снова встречаемся наверху площадки. Единственный источник света – фонарные столбы. Лэнстон ждет, перегнувшись через край, упираясь предплечьями в перила. Он действительно застрял в своем прошлом. Я наблюдаю за ним, прежде чем подхожу поближе, пытаясь представить, каким он был раньше. Он похож на человека, который постоянно улыбался, был звездой вечеринки. Уголки моих губ растягиваются в улыбке, когда я думаю о том, что могло бы его развеселить.
Прохожу мимо него и начинаю спускаться по лестнице. Бросаю взгляд через плечо и замечаю, что он пристально смотрит на меня. Растерянность только на секунду застывает на его лице, а потом он видит мою злую улыбку и срывается с места.
— Куда ты идешь? – кричит он мне вслед, но я быстрее спускаюсь по лестнице, его шаги ускоряются.
Трудно сдерживать смех, вырывающийся из горла, но мне это удается, поскольку я стараюсь сосредоточиться на каждом шагу. Как только мои ноги достигают уровня земли темного района, я мчусь к переулку. Замедляю шаг, проходя мимо маленького желтого домика с захламленным задним двором. В центре стоят старые качели. Мои ноги подкашиваются от знакомого окружения, – небрежного вида дома и беспорядка, оставленного на растерзание стихии и времени. В моей семье были именно такие качели. Две качели на цепочках медленно качались туда-сюда от ветра.
Шаги Лэнстона приближаются, но я не смотрю на него, когда он замедляется. Останавливается рядом со мной, только его дыхание будоражат холодный вечерний воздух. От его кожи веет теплом, в мои чувства врывается аромат книжных страниц.