Мои веки тяжелеют, когда я еду на мотоцикле обратно в «Харлоу». Звук закрывающейся за мной двери громкий и раздается по всему имению. Я думаю позвать Поппи или Елину, даже Джерико, но не делаю этого. Они не должны видеть меня таким. Я медленно и тихо иду по коридорам, проводя кончиками пальцев по потрескавшимся серым стенам. Лунный свет разливается по полу музыкальной комнаты. Я проскальзываю внутрь и натягиваю на себя одно из одеял. Затем сажусь за пианино, на котором Уинн и Лиам играли такие красивые песни, закрываю глаза и кладу голову на клавиши.
Если бы Офелия была со мной, чувствовал бы я так подавленно? Притупилась ли бы боль в груди, будь она рядом со мной, проводя пальцами по моей коже? Это одиночество проклинает меня. С каждым днем все больше и больше.
Я вспоминаю список желаний и думаю о том, что во имя Бога держит меня здесь, когда я медленно нажимаю на одну клавишу. Звук разносится эхом по залам и заглушает усталое избиение моего сердца.
Я вспоминаю ее имя снова и снова, и ту боль, которая живет внутри меня.
Офелия.
Офелия снова приходит ко мне на Рождество. Я не знаю почему, но тяжесть на сердце перевешивает этот вопрос. Или я преследую ее, как она меня? Возможно, ей больше некуда пойти на праздники – никого больше преследовать и не с кем задерживаться рядом. Я наблюдаю за ней из окна своей спальни, а она молча изучает меня со двора. Наши взгляды встречаются в зимнем танце, свидетелем которого есть тихий и спокойный снег.
Я жду, чтобы увидеть, что она сделает, и она, кажется, тоже ждет меня. Когда мы устаем от ожидания, она слегка кивает головой, а потом улыбается. Никогда в жизни я так сильно не хватался за подоконник. Сдерживаю себя, чтобы не побежать за ней и не прижать к груди. Я так отчаянно стараюсь ее, что это раковой опухолью пронизывает мои кости — желание позволить кончикам пальцев глубоко погрузиться в ее мягкую кожу и прижаться губами к ее губам.
Что-то удерживает ее от меня — те, что шепчут, ее демоны, ее страх перед тем, что будет дальше. Она изо всех сил пытается держать меня на расстоянии вытянутой руки. Но я не знаю, как долго мы сможем противиться этому зову вселенной, влечению самих атомов наших призраков.
Мы столкнемся, в этом я уверен.
– Поехали, ты не можешь оставаться здесь сам, – жалуется Елина, дергая меня за руку. Я одариваю ее безразличным взглядом и качаю головой. Она одета в вельветовую коричневую куртку с джинсами и шапку с надписью «происшествие» на макушке. Она поправляет сумку через плечо и бросает на меня умоляющий взгляд.
— Вы уедете всего на несколько недель. Со мной все будет хорошо, – жестко говорю я, засовывая руки в кармане худи.
Правда в том, что я не уверен, что со мной все будет хорошо. Я никогда раньше не оставался сам так долго. Хотя они умоляли меня отправиться с ними, я не могу найти в себе силы уехать. Я чертовски устал. Сколько бы я ни спал, сколько бы ни всматривался в темноту, отдых не проникает в мою душу. Поппи выпячивает бедро и кладет на него руку, словно у меня неприятности. Ее большое желтое пальто кричит «туристка!», а чемодан неоправданно велик для путешествия.
— Ты уверен? – искренне спрашивает она, глядя между Джерико и Елиной, чтобы узнать их мнение.
Джерико изучает мое лицо озадаченным взглядом, а потом улыбается. Его наряды гораздо менее кричащие: чёрная кофта на молнии и черные джинсы. За плечами маленький рюкзак.
— С ним все хорошо, ему просто нужно найти утешение. – Они оба стреляют в него взглядами, и он нервно смеется, прежде чем добавляет: — С Лэнстоном все хорошо. Я знаю, что он выглядит уставшим, но он снова придет на весенний спектакль, да? – В голосе Джерико слышны интересные, намекающие нотки.
Он хочет, чтобы я снова увидел Офелию. Я тоже хочу ее увидеть.
Но последние несколько месяцев сделали мое сердце черствым. Я так устал, что не уверен, что хочу уйти. Все, что я делал, это смотрел в окна, наблюдал, как падает снег, тает, и как из холодной, мертвой земли начинают появляться ростки.
Я киваю, чтобы успокоить их.
— Да.
Из пустого окна фойе я наблюдаю, как они втроем уезжают. Весенний ветер треплет их волосы, когда они садятся в черный внедорожник Джерико. Он в последний раз оглядывается на «Харлоу», потом на меня, прежде чем садится в машину.