В запыленном воздухе между нами витают эмоции, снежинки медленно кружат в пробивающихся сквозь темноту золотых лучах солнечного света. Одно время мне пришлось побывать в объятиях многих мужчин. Когда в моих легких еще бурлил настоящий воздух, а кровь безумно пульсировала в венах.
Я не пойду к нему. Я не покажу ему, как сильно я стараюсь, чтобы меня обняли.
Ты так хочешь быть шлюхой, не правда ли? Холодные слова циркулируют в моем мозге. Я слышала их столько раз. Твой зараженный разум потянет его ко дну вместе с тобой. Ты будешь причиной его смерти.
Потому что я плохой человек.
Я кусаю нижнюю губу и впиваюсь зубами в плоть.
Лэнстон стоит, сжав руки в кулаки, смотрит на меня и ждет. Я так устала ждать. Я открываю рот, чтобы спросить, зачем он пришел сюда, но в тот момент, когда мои губы открываются, он стремительно направляется ко мне, раздвигая золотые потоки солнечного света и поднимая пыль. Его брови низко нахмурены, а руки медленно поднимаются, когда он становится передо мной.
Ладони Лэнстона теплые и мягкие, они ложатся на мою челюсть и перебирают пальцами мои волосы. Затем наши губы тянутся друг к другу, почти прикасаются, но не совсем. Его дыхание тяжело, будто он бежал всю дорогу от «Харлоу». Пот стекает по его бледной коже. Я никогда не видела таких прекрасных сухожилий и костей, как у него, под мягкой кожей; они усиливают розовый цвет его румянца, красный цвет его губ. Мои глаза задерживаются на легких изгибах его ресниц.
А он, этот прекрасный, губительный человек, говорит:
— Я не могу выбросить тебя из головы, Офелия. Ты будто заразила меня своей болезнью. Ты единственная мысль, которая мучает мой разум, когда я не сплю по ночам. Потолки заставляют меня думать о тебе. Лес. Розы. Дыхание – я не могу вдохнуть без того, чтобы ты не нарушала мое спокойствие.
Лэнстон наклоняет свой лоб так, что он прижимается к моему. Наши губы прикасаются, но это еще не поцелуй.
Он думает обо мне?
Его ореховые глаза пронзают мою душу и разжигают огонь в сердце моем.
— Ты тоже преследуешь меня, Лэнстон, – шепчу я ему в губы. По всему телу пробегают мурашки, и на мгновение я не помню, где я нахожусь. Кто я? Потому что это неважно, все, что имеет значение – это мы. Теперь я вижу это. Понимаю.
— Больше всего на свете? – спрашивает он, жадно улавливая мои слова. Мои кости наполняются счастьем, таким, какого я не испытывала много лет.
— Да.
— Скажи мне, – выдыхает мне в губы.
— Это нечто большее, чем танцы и сбор растений. Каждая песня, которую я слушаю, напоминает о тебе. Каждый взгляд на небо, звезды, солнечный свет – я вижу тебя повсюду, Лэнстон. Я чувствую тебя в ветерке, затрагивающем мои щеки, в запахе страниц и книг. Ты преследуешь меня с тех пор, как я тебя впервые увидела.
Он делает короткий вдох, его взгляд напряжен так, как это бывает, когда болит сердце.
— Я спрашиваю тебя в последний раз, – он делает паузу и проглатывает, закрывая глаза, словно загадывая желание. — Ты пойдешь со мной? Мы можем обрести наш покой вместе. Я знаю это до мозга костей. Нам суждено быть вместе. Нам суждено было найти наши причины, наши связи с этим миром, как одно целое. Прошу тебя. Я ни о чем не умоляю, но я сделаю это ради тебя. – Лэнстон закрывает глаза. Я с раскаянием смотрю на него, слезы наполняют мои глаза.
Я хочу уйти...так сильно хочу. Но за мной гонится тьма. И ничего хорошего не ждет меня, когда мы покинем чистилище. У Лэнстона чистейшая душа. Я знаю, что у него будут свои золотые поля и мир, но у меня? Мою душу ждет только огонь.
Я согрешила. Я плохая.
Но мое сердце побеждает страх, живущий внутри меня. Я хочу этого напоследок. Его, даже если это только на короткое время.
— Ладно.
Лэнстон быстро поднимает на меня глаза, полные надежды.
— В самом деле?
Он тяжело дышит. Я киваю. Тишина окутывает нас, пока он изучает мои черты лица, его улыбка сияет. Проводит пальцем по линии моего подбородка, прежде чем притягивает меня к себе, позволяя нашим губам соединиться так, как я к этому стремилась, как мечтала и желала. Меня окутывает запах прочитанных страниц и кофе. Мои пальцы скользят по его шее и подбородку, стремясь исследовать его кожу на ощупь, а не только глазами. Его губы так мягки и поглощают, что это должно быть грехом.
Наш поцелуй прерывается, и мы прижимаемся лбами друг к другу. Я шепчу:
— Ты можешь мне пообещать?
— Что угодно.
Встречаю его взгляд.
— Пообещай, что мы вместе пойдем...знаешь, когда мы пойдем дальше. – Его глаза смягчаются, а руки скользят вниз по моей шее, пока не упираются в ключицы. — Вместе или не уйдём вообще.