— Почему? Они все такие же несчастные, как и мы, – безжизненно отвечаю я, засовывая руки в кармане черной кожаной куртки.
Призраки. Казалось бы, мы должны называть друг друга привидениями или, не знаю, просто людьми. Но очевидное правило состоит в том, что все мертвые люди, застрявшие посередине, как мы, обычно называются призраками.
Джерико смеется и кивает головой в сторону высокого здания, в котором расположен театр. Я был здесь только раз, и он не является чем-то особенным. Однако, в нем есть что-то ностальгическое, деревенское.
Старый кирпич является частью оригинального здания 1800-х годов. Окна и двери из черного металла, недавно отремонтированные, что придает историческому зданию приятный современный штрих. Он находится прямо на улице в центре города; мимо него проносятся шумные автомобили, а люди веселятся в баре, расположенном несколькими лавками ниже.
— Они не все несчастные. Ты просто решил видеть их таковыми. Елина и Поппи развлекаются, – бормочет Джерико, когда мы проходим сквозь дверь и проскальзываем между живыми людьми. Сначала трудно было привыкнуть к тому, что они не могут чувствовать меня так же, как я их.
Хотя мы проталкиваемся сквозь толпу, они нас не чувствуют и не видят. Вещи, которые мы трогаем или держим в руках, находятся только в чистилище.
— Да, Поппи и Елина все еще так взбалмошны, как и раньше, – ворчу я себе под нос. Фойе переполнено, и как бы я ни пытался удержать свое ворчливое настроение, в этой обстановке это просто невозможно.
Сувенирный магазин раздает футболки направо и налево, и многие желающие тянутся к нему. Их лица сияют счастьем и радостью. В центральной нижней части театра уже начали петь, и я приподнимаю бровь на Джерико.
— Ты же говорил, что это весенний спектакль? – кричу я, перекрикивая шум.
Елина и Поппи пробегают через толпу и берут меня за руки.
— Я так рада, что ты решил присоединиться к нам на этот раз, Лэнстон! – говорит Елина с широкой улыбкой. Я улыбаюсь ей в ответ, и на этот раз улыбка кажется искренней. Я рад, что они вытащили меня из «Святилище Харлоу» сегодня вечером. Свежий воздух и новые лица напоминают мне, как весело мы еще можем развлекаться.
Джерико обращается к двум девушкам, которые возбужденно разговаривают вокруг меня.
— Это нетрадиционно. Вот увидишь.
Боже, посещает ли этот человек что-то, что нетрадиционным?
Выдыхаю и киваю ему. Как бы то ни было, я здесь и постараюсь сделать все возможное, чтобы получить удовольствие.
Поппи протягивает мне футболку, и я беру ее.
— Я подумала, что тебе больше понравится та, что с черепом.
Она подмигивает мне, я улыбаюсь. Это черная футболка с выцветающим рисунком при стирке. Череп в центре, ничего необычного или непристойного. Он печальнее, чем что-либо другое – наполовину разбит, а из-под обломков прорастает роза.
– Спасибо, – говорю я, снимая кожаную куртку и натягивая футболку на черную спортивную рубашку с длинными рукавами.
Это похоже на возвращение в старшую школу, когда такой образ был актуален. Улыбка расплывается на моих губах, когда я вспоминаю свой панк-период. Джерико выглядит глупо в черной футболке большого размера, которую ему прихватила Елина; на ней изображено массивное сердце с разрывающими его пополам руками. В очках в черной оправе и с коротко стриженными светлыми волосами он выглядит так, будто должно быть в костюме, а не в концертной футболке.
Я спрашиваю еще раз, потому что, да ладно.
— Я думал, это мюзикл?
Елина толкает меня локтем.
— Ты звучишь как заезженная пластинка.
На женщинах футболки с цветами и словами, которые я не пытаюсь прочесть, потому что освещение тусклое, а шум вокруг нас становится все громче.
— О, начинается! – Поппи подпрыгивает на носочках, Елина издает крик, и они вместе убегают в толпу.
Я хмурюсь, ненавижу тесноту. Громкая музыка только усугубляет ситуацию.
Джерико смотрит на меня и смеется, словно видит насквозь.
— Хочешь пойти на балкон наверху? Я слишком стар для энергии первого этажа.
Улыбаюсь и киваю. Благодарю Бога за моего умершего наставника.
Мы находим хорошее пустое место в глубине третьего балкона. Это так далеко от сцены, что вряд ли можно рассмотреть многие детали выступления, но здесь все равно очень громко.
Я закидываю ноги на пустое сиденье передо мной, а Джерико откидывается на спинку своего, будто собирается вздремнуть.
Первая половина шоу развлекательна; это музыкальный, но очень темный и болезненный спектакль. Я нахожу это, мягко говоря, тревожным, как мне нравится эта часть. То, как актеры одеты в мрачную одежду и убивают друг друга из-за таких несерьезных вещей, как ревность. Джерико замечает группу женщин-призраков в нескольких рядах слева от нас и пытается заставить меня присоединиться к нему, чтобы поздороваться с ними, но я качаю головой.