После первых нескольких часов она ослабляет свою хватку и начинает расслабляться. Поворачивает голову, чтобы посмотреть, как мы проезжаем мимо дальних замков в ирландской сельской местности. Мы находим пляж на западном побережье, когда едем севернее Голуэя: пляж Ким на острове Ахилл.
Когда подъезжаем, он пуст. В такой холодный, пасмурный день, как этот, я не удивлен.
Звезды уже выглядывают из заходящего солнца, у нас только две сумки, одеяло и бутылка вина, которую Офелия прихватила с паба.
— Это самый маленький пляж, который я когда-либо видела, – говорит она со смехом. Ее черная куртка-пуховик застегнута на молнию к подбородку – длинные фиолетовые волосы волнами падают на плечи.
— Ирландия известна своими скалами, а не пляжами. — Я хихикаю, глядя на холмы по обе стороны побережья. Овцы и скалы — наши единственные соседи, вместе с одним одиноким, брошенным зданием на вершине склона.
— Да, но ты уверен, что это пляж из твоего списка желаний?
Я приподнимаю плечи и позволяю им опуститься.
— Пока я переживаю этот опыт с тобой, это все, что имеет для меня значение. — Ее лицо вспыхивает, щеки краснеют. Затем в ее взгляде мелькает мысль, она становится хмурой. Я приподнимаю бровь, но не спрашиваю, в чем дело. Между нами затягивается молчание, прежде чем оно сворачивает одеяло в руках.
— Я сделаю кровать, – говорит она так бодро, как только может, и идет вниз по пляжу, прежде чем я успеваю ответить. Ее огорчило месторасположение? Или, может, потому, что наш список становится короче...Мне хочется добавить к нему еще тысячу вещей, не желая, чтобы наше время вместе заканчивалось.
Она эмоционально отстраняется, когда я пытаюсь дать ей понять, что я чувствую к ней. Блять. В устах Джерико это звучит так просто.
Прошлой ночью он пьян сказал мне, что мне нужно сделать прыжок, как я сделал с Уинн, и просто сказать ей, что я чувствую. Но Офелия так осторожна. Я не хочу, чтобы мне снова сделали больно, даже если это мой последний шанс на любовь.
Поток света озаряет небо и привлекает мое внимание. Офелия, заметив его, тоже издает легкий вздох.
— Падающая звезда, – говорим мы одновременно.
Улыбка возвращается на мои губы, и Офелия неистово машет мне рукой в направлении одеяла.
— Скорее! – кричит она. Я бегу рысью по мокрому песку и опускаюсь на колени возле нее.
— К чему такая спешка? – спрашиваю я с улыбкой.
Она подходит ко мне поближе, устраивается у меня под мышкой и смотрит на падающую звезду.
— Я не хочу упустить этот момент. Это бывает раз в жизни. — Ее сердце бьется так быстро, что я чувствую его там, где мои пальцы касаются ее ребер.
— Что ты хочешь? — Мой голос мягкий, и хотя мне хочется смотреть на падающую звезду, я нахожу ее благоговение перед этим гораздо более привлекательным.
Ее глаза загораются, встречаясь с моими. Мы сидим так мгновение, забыв о звездах и желаниях, о которых только что говорили.
Офелия проводит пальцем по моей нижней губе.
— Другая жизнь, но на этот раз ты будешь там.
Моя улыбка расширяется.
— Да? И что мы будем делать в этой новой жизни? – Офелия наклоняется вперед и кладет руки на колени. Склонив голову, она смотрит на меня.
— Мы бы смеялись...так же, как сейчас. Ты бы приносил мне кофе, а я пела и танцевала для тебя. Ты бы был художником, рисовал мои портреты и другие мрачные вещи. Был популярен, но не знаменит. Понимаешь, это никогда не было тем, чего ты желал. — Ее слова звучат мягко и ласково — как комплимент. Видение жизни, о которой она говорит, складывается в моей голове. Прекрасная жизнь. И тихое. Мы оба состаримся, но наши души останутся неизменными.
— Кем бы ты была в этой жизни, моя роза? — спрашиваю я, желая еще больше разжечь ее воображение.
— Я бы танцевала только в самых известных театрах среди мудрейшей публики. Только для них и только для тебя. — Глаза Офелии мерцают светом падающей звезды. — Под скрипки и виолончели самых печальных песен.
Только для меня.
— Я тоже этого хочу. – Мой голос низкий. Меланхолический.
Но другая часть меня довольна, переполнена чувством, что нам суждено было встретиться именно так.
— Можно я тебе кое-что скажу?
Я подмигиваю ей и улыбаюсь, чтобы ободрить.
Она сглатывает.
— Твой свет заразителен. Яркий. Я могла бы найти тебя в глубинах подземного мира. Сквозь туман и тьму. Сквозь все это.
Кровь в моих жилах теплеет, когда я улыбаюсь.
— Такое яркое, да? – Она вздрагивает от уязвимости. Я делаю неглубокий вдох, наклоняюсь поближе и прижимаюсь лбом к ее лбу, а потом шепчу: — Я ждал бы тебя, даже если бы это значило ходить по холодным стенам замка собора, пока не потеряю свою собственную идентичность. Пока все, что я узнаю. – это ты.