Лэнстон отступает назад и ищет меня взглядом.
— В самом деле?
Я киваю.
— Это был мой страх. Все это время это была я. – Мой голос срывается на этих словах. Трудно признать, что именно я была причиной всего этого отчаяния. Всего душевной боли. Он причесывает мои волосы назад и нежно обнимает меня.
— Я нашел твое последнее письмо, – наконец-то говорит Лэнстон. Я делаю резкий вдох и задерживаю его. Страх чешется рядом. Пожалуйста, не смотри на меня по-другому. — Как бы я хотел быть рядом с тобой. Успокоить тебя, когда ты в этом больше всего нуждалась. Сказать, что они были неправы.
Нет слов, чтобы сказать. Я прячу лицо в его плечо и чувствую, что все мои слезы уже пролились.
— Я больше не позволю им делать мне больно, – говорю я напоследок.
Лэнстон отступает назад и улыбается, прежде чем разворачивает меня лицом в город.
— Разобьешь лагерь со мной? Мы же не успели окончить нашу пляжную ночь. – Он смеется, позволяя своим пальцам опуститься по моим сторонам и пощекотать меня.
— Лэнстон! – Я кричу-смеюсь и вырываюсь из его объятий.
Он гоняется за мной по крыше, пока мы не устаем и не можем больше смеяться. Воруем одеяла и простыни из пентхауса отеля и раскладываем их на крыше. Он прижимает меня к себе и показывает на звезды, рассказывая все, что знает о них, а это немного, но я все равно слушаю с теплым сердцем и светлой улыбкой.
Лэнстон умолкает, и все, что я слышу – это биение его сердца против моего. Из любопытства я поднимаю на него глаза. Его глаза уже смотрят на меня, нежность и тепло пылают там, где они пробегают по моему лицу. Его мягкие губы умоляют, чтобы их поцеловали.
Он прижимает меня к себе, запускает пальцы в мои волосы и целует. Сначала они маленькие, потом наши роты открываются, ища и стремясь к танцу, который нам так хорошо знаком.
— Я так по тебе соскучился, – говорит он между вдохами.
Я скольжу пальцами по его шее, по напряженным мышцам, соединяющимся с ключицей.
– Ты был всем, что я знала, когда упала в темноту.
Он разрывает нашу связь и одаривает поцелуями мою шею. Я сжимаю в руке его короткие волосы и откидываю голову назад, с моих губ срывается тихий стон. Прижимается губами к моей шее, потом к груди. Его пальцы спускаются по моему позвоночнику, а другая рука гладит мои ребра вплоть до груди.
Тонкое черное платье, которое на мне легко спадает с плеч, открывая ему мою грудь. Лэнстон поддерживает мою спину и прижимает меня к своей груди, поднимая нас в сидячее положение. Тянет меня к себе на колени, возвращая свое внимание к моей груди. Его эрекция заметна подо мной. Моя сердцевина нагревается, требуя его. Он чувствует мою растущую потребность и начинает целовать меня в грудь. Когда достигает уязвимой кожи моего горла, проводит языком по центру, вызывая вздохи из моих уст. Лэнстон заглушает этот вздох своим сокрушительным поцелуем.
Опускает меня вниз, пока моя спина не упирается в землю. Становится на колени, чтобы снять штаны.
— Ты нравишься мне больше всех на свете. – Лэнстон хихикает; это низкий, соблазнительный звук, пронизывающий меня до глубины души.
— Скажи мне, почему, – говорит он, высвобождая свой член и возвращаясь ко мне.
Наши губы соединяются, и я шепчу ему:
— Ты похож на бога. Созвездие позади тебя.
Его улыбка на моих губах делает меня слабой.
— А я думал, что ты богиня, которой я тайно поклоняюсь.
Он выдыхает и толкается в меня. Его стон глубоко, раздается в груди, разгоняя похоть по моим венам, словно наркотик. Моя спина инстинктивно извивается, когда он медленно входит в меня. Наши ноги сплетаются, мы становимся одной душой. Преследуем, целуем, кусаем. Нет ни одной его части, которую я бы не обожала. Его полузакрытые глаза поднимаются к моим, волосы прилипли ко лбу от пота.
Наши взгляды встречаются в этот момент, и все, что я еще не сказала, и все, что он хотел сказать, связывает нас. Чувствуете ли вы тяжесть на сердце во взгляде мужчины? Я чувствую, целиком и полностью.
— Я слышу тебя, – говорю я, протягивая пальцы вверх, чтобы проследить его скулу. — Твой крик о жизни оглушительный.
Его движения замедляются, притягивая его бедра к моим, пока они не прижимаются.
— Ты – бабочка, – говорит Лэнстон, глядя на меня так, будто больше ничего не имеет значения. — Я – моль.
Моя татуировка. Его блестящий ум, нашедший нас, мрачных созданий, согревает мое сердце.
Мы не улыбаемся, глядя друг другу в душу. Это неправильно. Лэнстон опускает свою грудь к моей. Новая волна наслаждения пронизывает меня, когда он двигается в медленном тандеме. Наши конечности сплетаются, а сердца кричат, пока мы оба не останавливаемся, замирая и постанывая от высвобождения.