— Впечатляет, правда?
— Да, это еще мягко сказано, – затаив дыхание, говорю я, поворачивая взгляд к бело-золотой краске.
Сегодня мы будем танцевать под любую музыку. Какое бы шоу сейчас ни шло, нас это не смущает. Офелия заверила меня, что танец, которому она меня научила, универсален, если песня медленная и красивая. Люди массово собираются на улице, одетые в лучший официальный наряд для такого события, как это. Я не могу не улыбнуться. Атмосфера совсем другая, но мне так напоминает ту ночь, когда я встретил Офелию, как она плясала на маленькой сцене, не беспокоясь ни о чем на свете.
Мы входим в величественное здание и пробираемся сквозь толпу к сцене, быстро проскальзываем за занавес и смеемся над нашим баловством.
Думаю, это мне больше нравится в Офелии — смех, который она вызывает у меня. Он всегда так легок и чист.
— Скажи мне еще раз, почему это в твоем списке желаний? — шучу я, поднимая бровь и зарабатывая игривый удар по руке.
— Я ничего не говорила о пляже и выпивке под звездами, не правда ли? — отстреливается она, я не могу сдержать улыбку, расплывающуюся на моих губах. Разворачиваю список и вычеркиваю еще несколько пунктов.
Список желаний Лэнстона и Офелии
Спасти бездомное растение
Спасти бездомное растение – это все, что осталось. Я задерживаю взгляд на гибких плечах Офелии и улыбаюсь, зная, что скоро вычеркну последний пункт.
— Да, я знаю, что тебе понравилось.
Она нагло пожимает плечами. Мой взгляд прикован к ее груди, и я думаю о том, как бы овладеть ею прямо здесь, на виду у всех. Офелия слегка наклоняет голову и улыбается.
— О чем ты думаешь? У тебя очень странное выражение лица.
Я смеюсь и качаю головой.
— Ничего, ничего.
— Скажи мне!
Она обнимает меня за шею, и прежде чем я успеваю что-то пробормотать в ответ, занавес поднимается. Миллион огней ослепляет нас со всех возможных сторон, а тысячи лиц в толпе смотрят на нас. На мгновение мне кажется, что они видят нас, их лица искажены. Но потом на сцену выходит горстка исполнителей, которые бегают, прыгают, танцуют.
Глаза Офелии светлеют, и я чувствую ее радость в своей груди. Тогда я понимаю, что список желаний – это фарс. Обретение мира никогда не заключалось в том, чтобы чувствовать материальные вещи или видеть красивые достопримечательности. Это компания, в которой мы проводим время, смысл и любовь, которые вшиты в нашу ткань, цвета и образы, которые мы сохраняем о самом заветном, и совместном переживании несбыточных мечтаний.
С ней я стал артистом, которым всегда мечтал быть, — она танцует на сцене, к которой всегда стремилась.
Моя роза добавляет все оттенки красного в мою душу.
Такое счастье, какое это наслаждение.
Она поднимает руку, кожа нежная и гладкая. Наши руки встречаются в центре сцены, и с началом музыки по моему хребту пробегают мурашки.
— «Chem Trails» Ланы Дель Рэй.
Я поднимаю бровь, потому что ожидал чего-то старинного и оркестрового, а Офелия смеется, удивленная, но такая восторженная.
— Современная музыка находит свой путь в старом театре, — хитрит она. Ее улыбка немного лукавая.
— Ты что-нибудь напутала с музыкой?
Я смеюсь, когда мы начинаем танцевать медленный танец, ноги двигаются в такт песне длинными, медленными шагами. Она кивает.
— Я ничего не могла с собой поделать. Я хотела, чтобы все было совершенно. — Ее руки обвивают мою шею, мы скользим по сцене среди растерянных исполнителей. Они танцуют рядом с нами, соблюдая свою рутину, даже если песня изменилась.
— Как тебе это удалось? Я не думал, что мы можем менять вещи в живом мире. – От моей улыбки болят щеки, но я не могу остановиться. Она очаровывает меня всем, что делает.
Офелия провозглашает:
— Если призрак очень сильно захочет, наши мольбы могут быть услышаны. Я хотела потанцевать с тобой под эту песню, поцеловать тебя. Сказать тебе, что я люблю тебя снова и снова, если ты услышишь.
Я наклоняю голову поближе к ней, прижимая наши виски друг к другу.
— Что ты пожелала, моя роза? — спрашиваю я тихим голосом, не желая нарушать ни музыку, ни сию минуту. Одна моя рука крепко сжимает ее руку, другая лежит на ее спине.