— Что такое? – спрашиваю я, бросая на нее вопросительный взгляд.
Ее губы разомкнуты ровно настолько, чтобы поймать мой взгляд.
— Я чувствую это. В воздухе, в своем сердце.
— Чувствуешь что?
Я смеюсь над ней, откидывая прядь волос с ее лица. Офелия смотрит вперед, невозмутимо, и говорит:
— Твое сердце.
Мои глаза расширяются, и я смотрю в парк. Две знакомые души пересекают траву, а между ними одна маленькая душа.
Мое лекарство.
Я стою как в трансе, отчаянно желая побежать к ним и рассказать им свои истории. Как я счастлив. Что я нашел покой. Я хочу рассказать им об Офелии, чтобы они познакомились с ней и полюбили ее так же сильно, как я. Моя рука поднимается, чтобы добраться до них и тех видений, которые я имел для всех нас.
Но я знаю, что ничего этого не может произойти. И, как ни странно, меня это больше не волнует. Странное чувство пронзает меня, будто я мчусь на крыльях бабочек. Покой.
Моя рука опускается, и я остаюсь стоять у дерева, рядом с моей любовью. Офелия приподнимается рядом со мной, внимательно наблюдая за моим выражением лица.
— Ты пойдешь к ним? – тихо спрашивает она.
На моем лице расплывается дрожащая улыбка, но голос ровный.
— Нет. Не пойду.
— Почему?
Я наблюдаю, как они втроем живут своей жизнью. Частица моей души всегда будет с ними, но пора прощаться. В этот раз навсегда.
— Потому что мы все нашли свое принятие. Когда-нибудь мы встретимся снова. И кроме того... – я стреляю в нее дерзким взглядом, —...мне нужно успеть на поезд с самым красивым призраком, который я знаю.
Офелия грустно улыбается мне глазами, являющимися моим домом.
— Ты уверен? Мы прошли весь этот путь.
Я в последний раз смотрю на них, уже старших, но все еще таких же двух лучших друзей, которых я когда-либо знал. Я больше не чувствую необходимости задерживаться.
— Я уверен.
Глава 38
Лэнстон
«Святилище Харлоу», которое уже исчезло вместе со всеми призраками, которые оно когда-то содержало, получает новую жизнь в виде «Приюта Невер». Камни аккуратно уложены, а свежие сады полны жизни.
Я впервые увидел его по-настоящему. Впервые прошелся по коридорам и увидел, как новые пациенты создают проблемы, как это было когда-то со мной. Персонал заботлив, а территория так же хороша, как и когда-то в «Харлоу».
Осталось только одно, что я хочу сделать.
Офелия бродит по залам рядом со мной, мы держимся за руки, в ее глазах — трепет. Мы останавливаемся у оранжереи, где семь лет назад произошло столько ужасов. Как далеко это кажется сейчас. Она собирает горсть мака и роз, лищиц и хризантем. Я наклоняю голову и протягиваю ей руку. Она берет ее и улыбается мне.
— Для кого это? – спрашиваю я.
— Для всех нас.
Мы идем к мемориалу с цветами в руках и пожеланиями. Человек сидит один, солнце светит ему в спину, а лесной ветерок шепчет вокруг него.
Он смотрит на каменный столб с отчеканенными именами, среди которых есть и моё. Офелия кладет цветы возле мужчины. Он не замечает, потому что, конечно, мы призраки. Она переводит взгляд с его лица на мое, и к ней приходит осознание.
— Лэнстон, ты знаешь этого человека?
Я крепко сжимаю губы и обхожу его так, чтобы видеть его лицо.
Его седые волосы смешанные со светло-каштановыми прядями. У него неряшливая борода и усталые, мешковатые глаза, потемневшие от бессонных ночей. На нем черное пальто, темные джинсы и черные ботинки. Сигарета между губами, дым вьется в воздухе.
Отец.
Я смотрю мгновение, не понимая, почему он здесь, внутри меня бушуют эмоции — неизвестные и болезненные.
— Он мой отец.
Брови Офелии приподнимаются, она несколько раз переводит взгляд с меня на него, прежде чем кривится.
— Нужна минутка? – Я думаю об этом. Было бы легче, если бы она осталась, но то, что я хочу сказать ему...это личное. Не хочу, чтобы она слышала то, что мне нужно выплеснуть из своей груди. Она кладет мне руку на плечо и целует в щеку. — Я буду стоять впереди и любоваться закатом.
Я киваю и смотрю, как она поворачивается по тропинке, исчезая за деревьями.
Некоторое время я просто наблюдаю за усталой душой, стоящей передо мной. Он не похож на того человека, которого я помню. Прошло ведь уже несколько лет с тех пор, как я его видел. Говорят, время лечит раны. Всевозможные. Но я не думаю, что это верно. Я думаю, что время только прячет вещи в такую глубину, что их уже не так легко разглядеть.