Борис вздрогнул — ему показалось, что рядом с шофером Рая.
«Санитарка» проехала еще несколько метров и остановилась.
— Куда едете? — строго спросила регулировщица. Ответа слышно не было. — Туда нельзя! Туда нельзя, говорят!.. Вон они тоже хотели, — кивнула она на колонну, — да не отважились!
Из кабины «санитарки» выглянула Рая. Выходит, не ошибся! Неужели она едет в бригаду, к Юрке?
Борис поднялся, помахал ей рукой. Она увидела его и обрадовалась. Выскочила из кабины и направилась к ним.
Она шла, и ее глаза сияли при виде стольких знакомых лиц.
«С нами?» — взглядом спросил ее Борис.
Она поняла и на ходу закивала головой: «С вами!»
5
Колонна свернула на левую дорогу, пока еще свободную от обстрелов, и продолжила свой путь… Рая села рядом с Борисом. Спросила: почему не зашел перед отъездом? Он ей был очень нужен. Она хотела, чтобы он сходил к начсанкору и сказал, что своими силами сто тридцать первая с эвакуацией раненых не справится. Она это точно знает, так как за весь день оттуда в медсанбат не поступило ни одного человека. Между тем сто тридцать первая ведет ожесточенные бои. Раненых там, она уверена, больше, чем где бы то ни было. Значит, все дело в том, что их не на чем вывозить. Конечно, если бы это сказал начсанкору Борис, никаких вопросов не возникло бы. А так… Но, слава богу, все обошлось. Майор приказал направить за ранеными медсанбатовскую машину и двух медиков, санинструктора и военфельдшера — ее. Этого она и добивалась.
Борис не смотрел на Раю. Он-то понимал, что все она затеяла ради Юрки. Знала бы она, что тот…
На душе у Бориса было муторно. Хорошо, что к ним подсел Лелеко. Несколько солдатских анекдотов, которые он рассказал без передышки, один за другим, на какое-то время отвлекли Бориса от грустных мыслей. И даже то, что капельмейстер, разговаривая с Раей, неотрывно смотрел на нее увлажненным взглядом, почему-то не задевало его. В конце концов, кто она ему? Да и какое дело ему до того, кто и как на нее смотрит?
К тому же не до этого. Буквально с каждым метром все больше ощущалось приближение фронта. Слышна была артиллерийская перестрелка. Вдали над лесом стлался дым.
Тревожнее и беспокойнее становилось и на дороге — начиналась неизвестность. Уже можно было проехать полкилометра, километр — и не встретить ни одной машины. Но когда они попадались, помпотех останавливал их и расспрашивал водителей. Слухи о положении под Лауценом были самые противоречивые. Одни утверждали, что окруженные части полностью уничтожены. Другие — что сопротивление продолжается. И каждый при этом клялся, что сам только что оттуда и все, что там делается, видел своими глазами. О сто тридцать первой некоторые слышали, что она все там же, под Лауценом.
У поваленного столба с указателем «Нах Лауцен» подполковник остановил колонну. Командиру танкового взвода Горпинченко он приказал выдвинуть «тридцатьчетверки» вперед. Всех, кто был в «доджике», попросил пересесть на другие машины, а туда посадил «черных пехотинцев». Они должны были следовать в голове колонны, на некотором расстоянии от переднего танка, и быть, как он сказал, «ушами и глазами отряда».
Рая побежала к себе на «санитарку…
Борис легко подтянулся к борту «студебеккера» и очутился в кузове.
— Вперед!
Борис оглянулся. «Санитарка» шла последней, за машинами с хлебом. Видны были лишь край фургона и угол кабины. Борис приблизился к правому борту. На этот раз он увидел Раин локоть — один локоть. Если бы кто знал, как он устал от своей любви за эти два с половиной года! За полгода в училище и два года на фронте. Если бы кто знал…
Кто-то неожиданно воскликнул:
— Самолеты!..
Два «мессершмитта» вынырнули из-за леса и на бреющем полете, обстреливая колонну из пулеметов, пронеслись над дорогой. Это произошло так быстро, что все были застигнуты врасплох. Одни водители дали полный газ, другие затормозили. Многие бойцы не успели добежать до кюветов и попадали, где придется. Борис так и остался сидеть верхом на борту — одна нога здесь, другая там…
— Сейчас вернутся!..
Борис спрыгнул на землю и бросился к «санитарке. Небо над головой снова прорезал рев возвращающихся «мессершмиттов». Застучали пулеметы.
— Боря, сюда! — услыхал он голос Раи. Она лежала за небольшим бугорком и махала рукой. Жива, не ранена, больше ему ничего не надо.
И вдруг сразу стало тихо. Борис поднял голову и увидел, что самолетов уже нет. Поднимались и шли к машинам солдаты и офицеры.
— Где доктор? Вы не видели, где доктор? — взволнованно спрашивал кто-то.