Она требовательно смотрела на меня. Надо было решаться.
«Seyton, Seyton!» — заладила она свое. Я — Сейтон! Ее приводила в восторг собственная выдумка.
«Macbeth!» — вопила она ветру, призывая и его к себе, что-то собиралась поведать ему. Дельфина обняла меня, начала целовать, прельщать, осыпать ласками. Бурная страсть… Она открыла свою тайну, шепча мне прямо в лицо… вожделела меня, хотела сокрушить своей страстью… Она ласкала меня, опутывала своими чарами, тесно прижималась, изгибалась, потом разжала вдруг объятия, бросилась бежать, вскарабкалась на самый верх склона к ограде поста берегового телеграфа, собираясь произнести очередной монолог… Я побежал за ней, попытался образумить:
— Ну, довольно уж, Дельфина! Не так уж вы безумны! Послушайте меня! Скоро сюда полиция заявится!
— Иди ты куда подальше!.. Ее это не волновало.
— What have you done with poor Claben?
Прямо-таки помешалась на этом: что я сделал с беднягой Клабеном?..
— Лежит на дне, идиотка!..
Отчетливый ответ, но она не слушала меня. Ею владела навязчивая мысль. Негр горланил вместе с ней, требуя, чтобы я убил и его тоже. Он нетерпеливо подскакивал, стоя на четвереньках среди камней.
— Kill me! Kill me! — взлаивал он, точно пес, у края воды… Состояние одержимости… Час от часу не легче!..
— Пошли отсюда! Я собрался уходить.
Она бросилась ко мне, вцепилась в меня.
— The dawn! — возопила она. — The dawn! Boys, заря! Приветствуйте зарю! Какое счастье!..
Она вкушала неземное блаженство у воздевала руки, испускала вопли.
Я был готов убить ее!
Из облака мглы возникла баржа, подошла к берегу, поплыла вдоль самого галечника.
Дельфина дерзко окликнула речника:
«Once the benefits of sleep! And the effects of watching! Пользоваться благами сна и в то же время действовать наяву!» Странное дело… А какой вопль она издала! Все блага сна, но взор бдящего! «Watch, boys! Watch! Берегитесь, парни!»
Рабочие сновали по палубе, тыкали шестами. Баржа скользила в облаках испарений, едва не задевая берег… стала пропадать из виду.
Дельфина кричала вслед им, предостерегая от гибельных опасностей:
— Don't be deceived, young men. Не дайте сбить себя с пути, молодые люди!
Они даже не заметили ее, хотя кричала она весьма громогласно. Но она не держала на них обиды…
— They know me there! Меня там знают!
Вот оно что! Оказывается, она понимала причину.
Она вытянула руку к безграничной дали, к безоглядной пелене тумана… Мне даже не приходило в голову: это же ее дружки! Ах, простофиля!.. Она ликовала.
— О, boys! Boys!
До меня дошло, все получило свое объяснение. Она открыла мне, как творится волшебство, и у меня открылись глаза! Я был восхищен этими блистательными играми и не собирался спорить с ней.
Она вновь наседала на меня, я должен был знать все. Были ведь и другие чудеса.
— Да каждый рискованный прыжок кошки или эльфа! Лежи! Understand, young man? Понимаете, молодой человек? Чудо! Спать! Understand? In bed! Dream! Dream! Смотри сны, паренек!
Прозвучало, как приказ!
Но я отнюдь не видел сны. Вопрос заключался в том, чтобы уйти от нее, убраться отсюда так, чтобы она не завопила о смертоубийстве. Хотелось избежать этого… А, плевать! Будь что будет!
Я подал знак Состену и малышке, давая им понять, что им нужно было уходить первыми, что я нагоню их… что им не нужно было ждать меня, что я последую за ними…
— Направо, направо!
Направо тоже тянулся каменистый берег, затем шлюз, затем док «Пенинсьюлар»… Они тронулись в путь, а следом и я — фьюить! — тоже припустил.
Хоть и хромал, а бежал. У-у-у, какой концерт она задала! Загорланила вслед мне просто до небес! Звук катился по воде, усиливался невероятно. Рыкание ее глотки разносилось повсюду, возвращалось со всеми отголосками, подхватывалось ветром… Каждый его порыв, каждый налетевший шквал гремел изрыгавшимися ею оскорблениями…
— Фердинанд beast! Froggy! Monkey!
Как только она меня не обзывала!
— Фердинанд dog! Heartless dog! Бессердечный пес!
Я шел вдоль парапета шлюза. Множество людей, рабочих переходили канал. Вопли вызывали их недоумение.
— Это какая-то свихнувшаяся! — объяснял я и делал ей сверху знаки: «Тс-с-с!» Я все еще надеялся закрыть ей рот.
Куда там! Только хуже получилось. Она завизжала пронзительно, в десять раз перекрывая силу моего голоса:
— Give те the dagger, coward! Macbeth has murdered sleep! Дайте мне кинжал, трус! Макбет убила сон!
Дайте, и все тут! Она никогда не умолкнет. Прощай, охальная глотка!
— Отдать швартовы, и рысью, детки мои!