— Почему?
— На всякий случай. Я не чувствую себя… защищенным в служебной квартире.
— Не переоценивайте свои конспиративные возможности. В данном случае их нельзя переоценивать.
— Я знаю.
— Будьте осторожны.
— Постараюсь. В тех десяти томах, которые я нашел в сейфе… Не хватает многих страниц. Там не хватает важных страниц, Олег Иванович.
— Я ждал этого. У Лубовского везде свои люди.
— Даже здесь?
— Даже здесь. Есть вопросы?
— Вчерашние последние известия…
— Выбросьте это из головы.
— Но президент был с ним очень мил.
— Президент со многими мил. Это ни о чем не говорит.
— И я могу…
— Да. Вы слышите, Павел Николаевич… Я без раздумий и оговорок отвечаю — да. Прошлый раз мы говорили о том, что со временем может понадобиться группа захвата… Она вам еще не понадобилась? — улыбнулся наконец Олег Иванович.
— Чуть попозже.
— Ваши планы?
— Я должен отвечать?
— Хотелось бы…
— Хочу съездить в Челябинск.
— Хорошее решение. Ваш предшественник начинал с того же. Помните, во время прошлой нашей встречи я показал вам несколько снимков. На одном из них, — Олег Иванович вынул из ящика стола и положил перед Пафнутьевым снимок, о котором он и говорил, — детский сад, столик для игр и на нем человеческая голова… Мы не распространяем эти сведения, но вы должны знать — это голова вашего предшественника.
— Даже так? — Пафнутьев озадаченно склонил голову, внимательно рассматривая снимок. Мертвые глаза были раскрыты, и на какое-то мгновение ему показалось, что один глаз чуть заметно ему подмигнул. Не то предупреждающе, не то прося поддержки, не то ее обещая, не то взывая к мести.
— Он очень близко подобрался к Лубовскому… Видимо, тому больше ничего не оставалось.
— По ножу ходит, — заметил Пафнутьев, возвращая снимок.
— Ему нечего терять.
— Эти ребята, которые хотели взорвать его…
— Любительщина. — Олег Иванович пренебрежительно махнул рукой. — Неумехи.
— Они убиты. Помните, на прошлой неделе сообщение — два трупа в салоне полиграфических услуг?
— Помню.
— Это они.
— Доказательства?
— Раскрутите… Адреса, связи, знакомства, биография, обыски… Если хотите, я этим займусь.
— Справимся. Вам есть чем заниматься. — Олег Иванович посмотрел на часы над дверью. — Нас ждет Генеральный.
— Я что-то должен произнести?
— По ситуации.
— Не оплошать бы! — дурашливо ужаснулся Пафнутьев.
— Справитесь, — повторил Олег Иванович. — Как я понял, у вас уже есть что положить на стол.
— Чтобы уж не возвращаться к этому… — Пафнутьев долго колебался — стоит ли ему выкладывать все подробности, но в конце концов решил, что, если этим убийством займется прокуратура, все сведения выплывут сами по себе. — Эти двое убитых из салона… Они челябинские. На следующий день в этом же салоне была застрелена владелица заведения… Она — бывшая жена бывшего директора комбината железобетонных изделий. Директор Морозов был убит года два назад… Теперь она. Морозова. Сегодня этим комбинатом владеет Лубовский.
— Это случилось после того, как вы с ней познакомились?
— Да.
— Хорошее начало. Поздравляю.
— Рад стараться. Рядом с моим кабинетом — кабинет некоего Шумакова…
— Знаю.
— Надежный человек?
— Прокололся? — Олег Иванович был все так же бесстрастен, но понимал все с полуслова.
— Не буду утверждать, но мысль имею, — ответил Пафнутьев.
— Понял. — Олег Иванович что-то чиркнул ручкой на чистом листе бумаги, который лежал перед ним. Поднявшись, он сунул листок с записью в стол, повернул ключ в ящике и направился к двери. — Идемте, Павел Николаевич.
Кабинет Генерального прокурора располагался этажом выше, и Пафнутьев со своим провожатым, не торопясь, но и не задерживаясь, молча прошли по широким ковровым дорожкам до самого кабинета. Уже взявшись за ручку двери, Олег Иванович оглянулся на поотставшего Пафнутьева.
— Его зовут Евгений Александрович, — сказал он Пафнутьеву. — Запомнили? И еще… Ему не нужны подробности. Он политик. Ему важна ваша позиция, ваша решимость, если хотите. Здесь можете быть откровенным.
— А его позиция? — спросил Пафнутьев простодушно.
— Вы работаете? И работайте. Такая его позиция вас устраивает? В таком виде?
— Вполне.
— Вот и хорошо. А главное я сказал — он политик. Я могу не объяснять, что это означает?
— Я все понял, Олег Иванович.
Генеральный был плотен телом, пиджак на нем, форменный прокурорский пиджак с золотыми позументами и сверкающими бронзой пуговицами, был тесноват, из чего можно было сделать вывод, что прокурор чувствует себя моложе, чем выглядит, и вес набрал недавно, скорее всего уже в этом кресле.