Группа отважных всадниц бросилась за ней в погоню. Но Дучесс выиграла время и оставила позади преследовательниц, причём лучших из них.
========== 23. Бандитка приходит на помощь ==========
Интересно, выросли её шансы на спасение или нет? Эта мысль занимала Джовану Морроу, когда она неслась на маленьком мустанге в ночь. Ещё пару минут тому назад шансы эти выглядели как один к пятистам. А сейчас? Ах, была бы под ней не эта лошадь, а её любимая Понедельница! Славно бы она тогда поиздевалась над ними! В минуту оторвалась бы на расстояние по меньшей мере револьверного выстрела, а там, в призрачном лунном свете, — ищи ветра!
Впрочем, и теперь чем глубже она врезалась в ночь, подбадривая мустанга шпорами, тем выше поднимались шансы на спасение. Но после пяти минут отчаянной скачки Дучесс поняла, что она, несмотря ни на что, проиграла.
Перед ней простиралась бескрайняя равнина, и негде было скрыться от погони. Она не могла затаиться и перехитрить преследовательниц.
Её спасение в горах, но, пока она достигнет их отрогов, означающих жизнь, погоня настигнет беглянку на этой чёртовой плоской равнине и растопчет её.
Дучесс ещё раз оглянулась на преследовательниц. Малышка мустанг напрягалась, вкладывая все свои силы в отчаянный галоп, в то время как крупные лошади гражданок Хвилер-Сити шли ровной, спокойной рысью. Кроме того, было похоже, что в погоню ударилось всё наличное население города. Самые медленные лошади размещались в центре погони, а самые быстрые, заняв фланги, вырывались всё дальше вперёд. Растянувшись цепью, погоня явно намеревалась взять Дучесс в кольцо.
Деваться ей было совершенно некуда, и потому преследовательницы не особенно спешили.
Даже самые отчаянные всадницы не хотели отрываться от общей массы, потому что первая, кто приблизилась бы к Дучесс на расстояние выстрела, слетела бы с лошади с пулей в башке.
Так что славные граждане старались держаться лавой, постоянно меняясь местами и не вырываясь особенно вперёд.
Лёгкая дымка, затянувшая было луну, растаяла под напором всё усиливающегося ветра.
Равнину залил яркий лунный свет, и его сияние болью отозвалось в душе Дучесс. Полный месяц словно протёр глаза, чтобы получше рассмотреть сцену расставания нашей героини с жизнью.
И вдруг, не веря своим глазам, которые были уже готовы залиться слезами прощания с миром, Дучесс увидела далеко перед собой всадницу на сивой кобыле, пересекающую дорогу. Расстояние между ними было ещё очень велико, но не было никакого сомнения в том, что она встанет точно на пути Дучесс.
Ещё раз оглянувшись на толпу преследовательниц, Дучесс заколебалась. Она могла бы сейчас развернуть лошадь, выхватить оба револьвера и броситься на дугу погони, сея вокруг себя смерть. Они наверняка сочли бы её убийцей, несмотря на то что сами вынуждали Дучесс на это, и она показала бы им, на что способна, загубив в одном бою столько голов, сколько не удавалось снять за всю карьеру даже самой отчаянной наёмной убийце.
Мустанг потихоньку замедляла бег, угадав, видимо, мысли временной хозяйки. Но Дучесс передумала. Пусть скачут! Они ведь трусихи и сами прекрасно понимают это, потому что смелые люди давным-давно пришпорили бы своих лошадей и догнали ускользающую из рук добычу, во всяком случае, вступили бы с беглянкой в честный, открытый бой. Они ведь трусихи, а та всадница, что старалась перерезать ей дорогу, была отважным человеком, это была героиня, желающая попытать счастья. Дучесс, со всей серьёзностью признав этот факт, опять пришпорила лошадь и повернула её так, чтобы у одинокой всадницы не было сомнений — она скачет ей навстречу.
Они сближались на огромной скорости, и несущаяся за Джованой Морроу погоня обезумела от возбуждения. Всадницы, идущие на флангах, пришпорили лошадей, готовясь взять беглянку в кольцо и свершить наконец убийство. Громкими воплями они старались предупредить одинокую всадницу на сивой лошади, чтобы та не слишком спешила, чтобы не подставляла себя под пули преступницы, пытаясь совершить в одиночку то, что собиралась сделать вся эта разъярённая толпа.
Но та безостановочно мчалась навстречу Дучесс.
Сейчас, когда она приблизилась почти вплотную, Дучесс внезапно заметила странную вещь — гордая одинокая всадница исчезла! Но тут же она объявилась вновь — и уже на другой лошади: просто трудно было рассмотреть в ярком, но неверном лунном свете, что, оседлав сивую, таинственная незнакомка вела на поводу другую лошадь. Дучесс уставилась на это чудо, не веря своим глазам. Да, всё было именно так. Странная всадница скакала поначалу во весь опор на сивой, а другая лошадь шла бок о бок с ней, но — в глубокой чёрной тени, почти непроглядной, как это бывает в полнолуние.
Навстречу Дучесс на пегой лошади, держа в поводу сивую, скакала красивая девушка. Её стройное тело гибко покачивалось в седле в такт лошадиному скоку.
Что всё это значило? Что собиралась предпринять неизвестная героиня? Дучесс, у которой голова закружилась от калейдоскопа совершенно невероятных событий, нашла весьма странное объяснение её поступку: эта чёртова грабительница убила Ранью Гвен выстрелом с большого расстояния, но, узнав о том, что в смерти ранчёрши обвинили ни в чём не повинного человека, решила спасти жертву и с этой целью оседлала её сивую кобылу. И в самом деле, навстречу Дучесс несравненным галопом мчалась осёдланная Понедельница, и в этом не было никакого сомнения!
Да наплевать на любое объяснение странного происшествия, чёрт с ним! Дучесс воздела к небу обе руки и радостным индейским воплем потрясла равнину, отчего маленькая мустанг чуть ли не удвоила скорость. Люди из погони, видимо, тоже догадались, что одинокая всадница появилась не для того, чтобы перехватить Дучесс, а чтобы спасти ей жизнь, и ещё сильнее пришпорили своих лошадей. И с полтысячи всадниц, под аккомпанемент бешеных криков и визга, рванулись в отчаянии за добычей, которую они могли достать ещё за три мили до этого места, если бы не осторожничали и не тянули время. Какая досада охватила их! И какие неприятности ожидают шерифу Тому Аньену, если она и в этот раз упустит возможность рассчитаться с этой проклятой каторжницей!
Дучесс стремительно приближалась к незнакомой всаднице, которая тоже неустанно подгоняла свою пегую вперёд. Наконец все сомнения рассеялись: верхнюю часть лица незнакомки скрывала всё та же маска; подняв правую руку, она давала Дучесс понять, что приближается к ней с добрыми намерениями.
Мгновение спустя они скакали бок о бок.
Незнакомка развернулась так, что между её пегой и мустангом оказалась сивая Дучесс.
Понедельница громким ржанием приветствовала хозяйку. Через две секунды Дучесс уже была в седле своей любимицы.
Какая громадная разница! Стоило только чуть-чуть отпустить узду, как Понедельница прямо-таки полетела по ровной дороге. Пусть теперь эти гордые всадницы на племенных кобылах попробуют достать её! Пусть они попробуют хоть немного сократить расстояние, всё больше и больше увеличивающееся между ними!
Понедельница, словно играючи, с каждым шагом выигрывала у них не меньше фута расстояния. Крик отчаяния и жестокого разочарования вырвался из пяти сотен луженых глоток преследовательниц.
Весь этот огромный, женский полутысячный отряд рассыпался по равнине неровной цепью, оставив позади только самых неискушённых наездниц на никудышных лошадках. Самые опытные и сильные из преследовательниц на флангах продвинулись довольно далеко вперёд, но и им не под силу было держаться шаг в шаг с великолепной кобылой Дучесс.
Но тут неожиданно возникла совершенно иная проблема. Дело оказалось в пегой. Бросив на неё взгляд, Дучесс сразу поняла, что с ней что-то не в порядке.
Понедельница примчалась сюда из Хвилер-Сити без наездницы, а пегая проделала дорогу в город и обратно под седлом, и хотя наездница была юна и стройна, всё-таки пегая была меньше Понедельницы и не такая выносливая, как сивая. Да, она всё ещё держала галоп, всё ещё гордо откидывала точёную голову, но было совершенно ясно, что она уже не в состоянии наращивать скорость бега и совсем скоро начнёт сдавать. Понедельница могла бы сейчас запросто вынести свою хозяйку в горные просторы, но Дучесс была слишком многим обязана своей спасительнице.