На самом деле стороны воевали, конечно же, не за идею - на кону стояла власть в зонах. Тюремные предания гласят, что в 1948 году в пересыльной тюрьме бухты Ванино суки приняли свой, сучий закон, где в противовес воровским понятиям сотрудничество с лагерным начальством не только не возбранялось, а даже приветствовалось. «Отступникам» нужен был сильный союзник, и тогда суки обратились к чекистам и вохре с предложением навести порядок в зонах. К подобному сотрудничеству «силовики» поначалу отнеслись благосклонно. Во-первых, на них вышли не закоренелые воры, а люди хотя и с подмоченной репутацией, но всё же проливавшие кровь за Родину. Во-вторых, милицейское руководство, в принципе, не видело беды в том, если криминальный элемент сам истребит друг друга. Даже наоборот - чем больше воров и бандитов погибнет с обеих сторон, тем лучше. В результате на первых порах лагерное начальство всячески поддерживало сук, создавая в камерах их численное превосходство. Лагерные опера и охранники были прекрасно осведомлены, кто из их подопечных вор, а кто сука. Чтобы, часом, не вышло недоразумения, уголовное дело каждого помечалось либо буквой «В», либо «С».
Однако принцип «загребать жар чужими руками» вскоре сыграет недобрую шутку с людьми, его исповедующими. Но это будет позже. А пока… Пока суки с благословения лагерного начальства начали крестовый поход на воров.
Писатель Ахто Леви в своем автобиографическом романе «Мор» так объясняет внутренние причины возникновения сучьей войны: «Не физическая смерть воров важна для сук - им важно моральное их падение, духовное поражение; сукам необходимо согнуть воров, заставить отказаться от воровского закона; сукам выгоднее, если воры предадут свой закон так же, как делали они сами, и станут тогда с ними, с суками, на одном уровне. И вот они идут, достопримечательные суки. На убийства тела и духа, ибо, если кто из воров не захочет согнуться, - тому смерть. Сукам уже нечего терять, они уже не могут кичиться воровской честью. У воров же что-то ещё осталось, и это необходимо у них отнять - таков сучий закон».
Число конфликтов среди заключенных росло. На сходняках и в тюрьмах воры в законе исключали из своих рядов старых товарищей. Количество отколовшихся групп увеличивалось. Самые значительные из них были: «Ломом опоясанные», «Красная шапочка», «Беспредел», «Дери-Бери», «Один-на-льдине». Группы, которые откололись ещё раньше, например «Махновцы», «Анархисты» и «Подводники», тоже выжили и по-прежнему находились в оппозиции к ворам в законе.
Между тем в июне 1947 года власти, которые во многом способствовали расколу среди воров, но которым, в свою очередь, так и не удалось совладать с преступностью, приняли более строгие законы, карающие за воровство. Как результат, приток новых людей в криминальные ряды сократился, зато резко повысилась концентрация профессиональных преступников в системе лагерей. Тем самым недолгий численный перевес отступников был снова нивелирован количеством «ортодоксальных урок»…
Победителей в сучьей войне не было. И до сегодняшнего дня лагеря-зоны разделены на черные и красные. Причем черные следуют жестоким законам воров, а красные - более мягким правилам отколовшихся. Лагеря, где ни одна из сторон не берет верх, считаются самыми жестокими, и оттуда труднее всего вернуться в добром здравии и трезвом уме.
Ах, режим усиленный
И глазок в дверях.
Слухи об амнистии
Ходят в лагерях…
Год смерти Сталина стал ещё одной вехой в развитии преступного мира страны. Буквально через две недели после кончины «отца народов» Лаврентий Берия объявил амнистию, и на свободу вышли один миллион двести тысяч заключенных, в числе которых оказались и преступники-рецидивисты. Вскоре криминальная обстановка в Москве и в других крупных городах СССР стала такой, что властям потребовалось держать в состоянии повышенной боевой готовности едва ли не все подразделения МВД. Амнистия послужила толчком и к новому витку сучьих войн, которые отныне вспыхнули не только в лагерях, но и на свободе.
По одной из версий, Берия, пытавшийся захватить власть в стране, намеренно использовал эту амнистию, дабы дестабилизировать положение в стране и потребовать усиления власти органов госбезопасности. Основную задачу решить не удалось - усиления как такового не случилось. А вот зато «птенцы Берии» быстро все вернули на круги своя. За 1953 год количество правонарушений в уголовной сфере выросло больше чем в два раза.
Во многом сложившаяся ситуация объяснялась тем, что целенаправленная работа с воровскими группировками в местах лишения свободы до середины пятидесятых годов практически не велась в связи с замалчиванием этого явления. Уголовный мир готовился вступить в эпоху перемен и готовился очень тщательно, хотя никаких телодвижений с его стороны милиция почему-то не замечала. Или не хотела замечать.
В частности, вскоре после войны была восстановлена традиция проведения сходняков за пределами тюрем, в которых принимали участие воры со всего Советского Союза. Первое такое собрание состоялось в Сокольниках, в Москве, в 1947 году. Следующая подтверждаемая документально встреча проходила в столице Татарии Казани в 1955 году, а через год - в Краснодаре, у Черного моря. На этих встречах разрабатывалась новая стратегия выживания в усложнившихся условиях. Впервые было установлено появление лжеворов в законе, налепушников, проникших в среду главарей и не собиравшихся следовать действующей традиции. На упомянутых сходняках был вынесен неумолимый смертный приговор налепушникам и другим ворам, преступившим внутренние законы.
Смерть Сталина привела ГУЛАГ в движение: докладные записки МВД информировали о «массовом неповиновении», «бунтах» и «восстаниях» в лагерях и колониях, из них наиболее значительных - летом 1953 года в особом лагере № 2 (Норильск) и особом лагере № 6 (Воркута), в мае-июне 1954 года - в особом лагере № 4 (Карагандинская область, «Кенгирское восстание»). Так, в отчете Китойлага Иркутской области сказано, что 14 сентября 1953 года в ОЛП-2 уголовно-бандитствующий элемент организовал нападение на осужденных другой масти. Бандиты сожгли две юрты, убили семь человек, ранили двенадцать. Власти вынуждены были согласиться с аналитической справкой по Восточно-Сибирскому региону за 1953 год, в которой говорилось, что «исправительно-трудовые лагеря не справляются с исправительной частью своей работы… В лагерях из ранее разрозненных преступных элементов создаются, объединяются и организуются воровские банды, связанные крепкой дисциплиной, взаимной поддержкой и чуть ли не общесоюзной связью с преступным миром, находящимся в лагерях и на свободе.
Именно эти банды, сильные своей сплоченностью, все больше начинают проводить и насаждать в лагерях среди всего контингента заключенных свою нравственность и свои нормы поведения. Они-то, по сути, и осуществляют воспитательную работу в лагерях».
В 1953 году был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР «О мерах по борьбе с особо злостными проявлениями бандитизма среди заключенных в исправительно-трудовых лагерях», предусматривающий в качестве наказания смертную казнь и длительные сроки лишения свободы. Дела о лагерном бандитизме рассматривались военным трибуналом войск МГБ и спецсудами. Так началась целенаправленная борьба против воровского движения и его идеологии.
В конце пятидесятых годов советская криминальная милиция пыталась изолировать воров в законе, засадив их в особые лагеря (наиболее известным из них был Соликамский ИТК-6, прозванный в народе «Белый лебедь»). Оказывая давление на воров, милиция пыталась добиться от них повинной и писем, адресованных своим оставшимся на свободе «коллегам». Но документальные свидетельства гласят, что из более чем трехсот воров, попавших в то время в изоляцию, «повинились перед обществом» всего несколько человек. Тогда правоохранительные органы попытались расколоть воровское сообщество, распространяя о них компрометирующую информацию и организуя прямые провокации. Милиция сообщала некоторым ворам о том, что другие поступали против правил - сотрудничали с властями или крали из общей кассы.