– Нам обманывать не положено, – улыбнулся второй милиционер. – Это действительно патологоанатом. А командует тут вон тот, маленький и лысый, следователь прокуратуры Мелешко...
– А ты, вообще, кто такой? – грозно стрельнув глазами в сторону своего младшего товарища, подозрительно спросил сержант у Аксененко.
– А я че? Я ниче, – залепетал Дмитрий. – Я сосед убитого. Во-он в том подъезде живу. Сидоров моя фамилия. – Отступив от сержанта на шаг, Аксененко слился с поредевшей кучкой зевак.
Первым делом Щукин зашел в ближайший общественный туалет. Он снял с себя отутюженную одежду и, безжалостно комкая, побросал в полиэтиленовый пакет. Затем достал из сумки кроссовки, линялые джинсы и клетчатую рубашку. Переодевшись, он уложил пакет с деловым костюмом в опустевшую сумку. Выйдя из кабинки, Николай придирчиво осмотрел себя в зеркале и остался доволен внешним видом – этакий Клинт Иствуд в самом расцвете сил! Улыбнувшись своему отражению в зеркале самой ослепительной улыбкой, Щукин чуть взлохматил волосы и отправился дальше, на Старый Арбат.
Николай полдня прогулял по Арбату. Он вел себя, как настоящий турист, ничем не выделяясь из толпы. То останавливался послушать музыкантов, то приценивался к матрешкам, расписанным физиономиями различных президентов, а то просто сидел в летних кафе, попивая пиво. Но больше всего внимания Николай уделял художникам. Он рассматривал картины, вел споры по поводу художественных стилей, а иногда изображал из себя полного профана и пытался получить разъяснения по поводу той или иной техники письма.
Щукин искал. Искал человека, который смог бы ему помочь. Пока он не знал, как выглядит этот человек, во что одевается и где может находиться. Он не знал о нем ничего. Кроме того, что он должен владеть нужной ему информацией.
Примерно около половины двенадцатого из подворотни появилась группа мужчин и женщин. Возраст у всех был совершенно разный, но объединяло их всех одно – они принадлежали к некогда многочисленному, а сейчас почти вымершему племени хиппи. По крайней мере, выглядели именно так: сальные длинные волосы, тряпочки через лоб, мешковатые одежды и линялые джинсы.
Они принесли с собой много картин. Небрежно расставив их около стены дома, хиппи расселись рядом и закурили. Щукин подождал несколько минут, дав возможность художникам окончательно устроиться около стены, а затем, купив пару бутылок пива, подошел к ним.
Остановившись, Николай несколько секунд делал вид, что рассматривает холсты. А затем, присев на корточки напротив художников, почти не обращавших на него внимания, сделал из своей бутылки большой глоток пива.
– Туфта, – задумчиво констатировал он.
– А это на ценителя, елы-палы, – хмыкнула совсем юная представительница хиппи-сапиенс.
– Не, в натуре, туфта, – в тон ей ответил Николай и протянул девчонке бутылку пива. – Держи!
Она, тряхнув головой, ловко открыла ее тонким колечком, сделанным, судя по всему, из нержавейки. Остальные сглотнули слюну. Девчонка сделала несколько глотков, опорожнив бутылку почти наполовину, а затем облегченно вздохнула. Щукин хмыкнул.
– Вот-вот, я и говорю: туфта. Пиво все же лучше, – проговорил он. – А вы, чем ерундой страдать, занялись бы иконописью. Больше бы заработали.
– Интересуешься иконами? – Хлипкий мужичок с козлиной бородкой и четками на груди встрепенулся.
– Может быть, еще не знаю. Хотелось бы настоящей красоты, – как можно более равнодушно ответил Щукин и, продолжая разглядывать картины, протянул бородатому вторую бутылку пива.
– Но для того чтобы лучше ее воспринимать, сначала нужно как следует оттянуться, – закончил свою фразу Николай, когда почувствовал, как бутылка исчезла из его руки. – Есть где?
– Мест много, – начал было бородатый, но девчонка перебила его.
– А башли? – торопливо поинтересовалась она.
– Не столько, чтобы меня можно было кружить, но косячком поделюсь, – все тем же равнодушным тоном ответил Николай.
– Тогда пошли. – Девчонка поднялась на ноги и представилась: – Яна.
– Илья, – кивнул Щукин, слегка коснувшись кончиками пальцев ее потной ладошки.
– Тома, – тут же протянула руку Николаю вторая представительница слабого пола, женщина неопределенного возраста. – Я с вами. Эти пиплы тут и без нас обойдутся. А мы себе сегодня устроим выходной.
– Ну и хрен с вами, – пожал плечами бородатый. – Бухалова вечером не ждите.
Но они не обратили на эти слова никакого внимания. Кивнув Щукину, обе быстрым шагом направились внутрь того арбатского дворика, из которого вышли примерно полчаса назад. Николаю не оставалось ничего другого, как подняться с корточек и двинуться следом за ними.
Все трое направлялись дворами куда-то в сторону Сивцева Вражка. Около одного из подъездов старинного дома девушки немного задержались, поджидая Николая, лениво-расхлябанной походкой шедшего следом. Едва он приблизился, обе синхронно кивнули ему головой, приглашая войти в подъезд.
Подъезд дома, в который вошел Николай, представлял собой точную копию картины «Защита дома Павлова». Перила во многих местах держались на честном слове. Штукатурка со стен осыпалась. Стены были исписаны надписями на всевозможных языках, а потолки лестничных пролетов густо усеяны черными пятнами от сгоревших спичек. Щукин брезгливо поморщился.
– Да, приятное местечко, – скептически сказал он. – Надеюсь, что клопы, блохи, вши и тараканы водятся здесь в количествах, не превышающих стада антилоп в африканской саванне?
– Че? – удивленно переспросила Яна.
– А тебе не по фигу? – сказала Тома. – Ты не шугайся, Илья. Хаза тут, конечно, не как у Березовского, но оттопыриться можно спокойно. По крайней мере, менты не гоняют и глуховых нариков нет. В общем, цивил.
Его спутницы остановились перед одной из дверей на третьем этаже и нажали кнопку звонка. Сначала три раза, затем два и один.
«Да. Суперсекретный код», – подумал Щукин, а вслух спросил:
– Тут, что ли, ваша хаза?
– Ага, малина ништяковская, – подтвердила Тамара.
– Башли давай, – потребовала тем временем Яна и резко протянула вперед ладонь.
– Э нет. Я сам. – Щукин фыркнул и отодвинул руку девушки от себя. – Может, меня цена не устроит, или товар, или компания...
– А тебе не по фигу? – Удивлению Тамары, казалось, не было никакого предела. – Ты сюда оттопыриться пришел?
Николай неопределенно пожал плечами.
– Тогда по фигу! – утверждающе заявила девушка, но денег у Щукина никто больше спрашивать не стал.
Дверь в квартиру довольно долго не открывали. Однако ни одну из девушек это, казалось, не волновало. Обе спокойно стояли и ждали, когда кто-нибудь ответит им на звонок. Наконец минуты через три послышался лязг открываемых замков, и в приоткрытую дверь высунулась чья-то азиатская физиономия.
– А это кто такой? – поинтересовалась рожа, кивнув в сторону Щукина.
– Тебя, Ренат, это не касается, – ответила Яна и, толкнув дверь, отодвинула азиата с дороги. – Где Косой?
– А я почем знаю? – слегка обиженно ответил тот. – Сами ищите.
Николай рассчитывал увидеть за дверью маленькую и неопрятную квартирку, а попал в зал, мало чем уступающий баскетбольной площадке.
Из мебели в зале были лишь парочка диванов да несколько потертых ковров на полу. А вот посетителей в комнате оказалось намного больше. Разбившись на небольшие группки, человек тридцать почти полностью заняли все свободное пространство. Одни сидели на диванах или вдоль стен. Другие лежали на полу прямо посреди комнаты и пускали в потолок дым. Откуда-то лилась негромкая музыка. И казалось, что тихо звучит она оттого, что никак не может пробиться сквозь густые клубы дыма.
Ренат, открывший им дверь, куда-то исчез. Девушки немного постояли у дверей – видимо, высматривая в толпе Косого, а затем направились к одной из двух дверей в дальней стене. Щукин пошел следом, а по дороге умышленно наступил на руку одному из развалившихся на полу парней. Просто хотел посмотреть, что будет. Парень не ойкнул, не возмутился и не устроил скандал. Он просто чуть приподнял голову и удивленно проговорил: