Меня даже взяла досада, что я так легко расстался с украшением своей сабли. Но утешало сознание, что теперь мое душевное состояние не находится в опасности.
Мне было почти все равно, что подумает обо мне эта женщина. И меня совсем не тревожило возможное отсутствие взаимности, о котором я столько думал.
Испытывая такие противоречивые чувства — легкое раздражение и одновременно облегчение, я отвел взгляд от сеньориты. Она смотрела на меня удивленно и, как мне показалось, даже с негодованием.
Причиной могло послужить мое бесцеремонное разглядывание, граничащее с грубостью. Я это понимал, и уже собирался торопливо покинуть это место, но что-то заставило меня еще раз взглянуть на окно. Возможно, так я хотел распрощаться со своей несбывшейся мечтой.
Я собирался бросить только беглый взгляд. Но его словно приковали. Приковали и зачаровали! Женщина, которая три секунды назад казалась мне всего лишь хорошенькой — эта женщина снова превратилась в ангела! Это та самая, которую я видел. И, несомненно — самая прекрасная женщина на земле!
Что могло вызвать такую перемену? Неужели это иллюзия, какой-то обман зрения и чувств?
Если у леди были основания считать меня бестактным раньше, то теперь дли этого было вдвое больше причин.
Я стоял, словно пригвожденный к месту, неотрывно глядя на нее, не только глазами — всей душой. Все мое сознание словно сосредоточилось в этом взгляде.
Она, казалось, не так хмурилась, как раньше. Я не мог этого объяснить, как не мог объяснить и другие перемены. Достаточно того, что я подумал: не зря я расстался со своим шнурком от сабли!
Некоторое время я оставался во власти удивления. Но загадка скоро разъяснилась. У окна теперь стояли две женщины! Одна — та самая хорошенькая скромница, которая едва не прогнала меня с улицы, вторая — прекраснейшее создание природы, которое привлекло меня сюда!
С одного взгляда я понял, что они сестры. Сходство читалось во всем — и в осанке, и в чертах лица. Обе смуглы, с мавританско-испанским оттенком кожи, с большими выразительными глазами, с прекрасными черными волосами. Обе высокие, с роскошными фигурами.
И все же, несмотря на все сходство, они разные. Та, которую как будто оскорбило мое поведение, — просто красивая женщина, вполне земное существо. Ее сестра — божественное создание, чей дом — только Небо!
Глава V. ВЕЧЕРНЯЯ ВЫЛАЗКА
С этого дня каждые сумерки заставали меня на Калье дель Обиспо. Солнце не обязательней заходило за снежные вершины Кордильер, чем я шел по улицам к дому Мерседес Вилья-Сеньор.
Мне нетрудно было узнать имя девушки и другие сведения о ней. Каждый встречный прохожий мог рассказать, кто живет в величественном доме с фресками.
— Дон Эусебио Вилья-Сеньор, рико, с двумя дочерьми. «Мучачас муй линдас» — очень красивые девушки! — таков был ответ первого, к кому я обратился за разъяснением.
Далее мне сообщили, что дон Эусебио испанского происхождения, хотя родился в Мексике. Что в венах его дочерей только чистая андалузская кровь. Что дон Эусебио — один из самых знатных жителей Пуэбла.
Как я и предполагал, вскоре меня подхватил вихрь страсти, и при этом я даже словом не обменялся с той, что вызвала эту страсть! У меня не было никакой возможности поговорить с ней. Американским офицерам не разрешалось вступать в контакт со знатными горожанами, за исключением сухих формальностей в некоторых официальных делах. Но всеми официальными делами занимались мужчины. Сеньориты оставались за закрытыми дверями. Их так тщательно прятали от посторонних взоров, словно каждый дом превратился в гарем.
Но такие досадные препятствия не уменьшили мое восхищение. Мне удалось несколько раз увидеть предмет моего обожания, правда, на расстоянии.
Вряд ли можно было не понять мои взгляды, с их пылкой страстью. Мне казалось, что они не остались незамеченными, и что в ответных взглядах сквозит не простое любопытство.
Меня переполняли надежда и радость. Любовное приключение, казалось, приближается к благополучной развязке. Но тут в поведении жителей Пуэбла произошли перемены, которые я уже описал, и они стали относиться к нам с гораздо большей враждебностью.