В то время Шестой округ занимал примерно 86 акров (34,4 гектара), но большая часть земли была занята торговыми домами, и почти все население сосредоточилось в области Парадиз-сквер и района, в будущем известного как Малберри-Бенд, к северу и чуть к востоку от Пяти Точек. Тысячи людей влачили жалкое существование в подвалах и на чердаках, основная часть населения была абсолютно нищей и почти полностью погрязла в пороке. Подавляющее большинство составляли ирландцы (перепись, проводимая промышленной палатой Пяти Точек во время Гражданской войны, зафиксировала 3345 ирландских семей), а следующими по численности были итальянцы – 416 семей. Там было только 167 семей чисто американского происхождения и 73 – недавно приехавших из Англии. Более 3 тысяч семей заполонили Бакстер-стрит от Чэтэм до Кэнэл, что составляет расстояние меньше полумили, и на участке 25 на 100 футов (7 на 30 метров), на этой же улице, находились трущобы, в которых ютилось 286 человек. Вокруг Точек и Парадиз-сквер располагалось 270 салунов и еще некоторое количество баров, танцполов, публичных домов и зеленных лавок, где продавалось кое-что покрепче, чем овощи.
«Идемте дальше, и погрузимся в Пять Точек, – писал Чарльз Диккенс в своих «Заметках об Америке». – Ну и местечко! Узкие проходы расходятся направо и налево, и везде запах грязи и отбросов. Образ жизни, который здесь ведется, приносит те же результаты, что и везде. Грубые, обрюзгшие лица, которые мы видим в этих домах, таковы же, каковы и по всему миру. Сами дома преждевременно постарели от дебоширства. Посмотрите, как обрушиваются прогнившие балки и как разбитые и запачканные окна хмуро смотрят тусклыми глазами, словно подбитыми в пьяной драке. Здесь живет множество свиней. Интересно, удивляются ли они тому, что их хозяева ходят на двух ногах, а не на четырех и что они не хрюкают, а разговаривают?
Итак, около каждого дома есть маленькая таверна, и на стенах бара висят цветные гравюры с изображением Вашингтона, королевы Виктории и американского орла. В отделениях для бутылок – осколки тарелок и цветная бумага, это местный стиль украшения. И так как моряки здесь частые посетители, висит тут и около дюжины морских картин: изображение расставания моряков с их возлюбленными; портрет Уильяма из баллады с его черноглазой Сьюзен; Уилла Уотча, смелого контрабандиста; Пола Джонса, пирата, и тому подобных. Среди них нарисованные глаза королевы Виктории, а также Вашингтона выглядят так же странно, как и в большинстве сцен, которые разыгрываются здесь в их присутствии.
Кабак в Пяти Точках
Откройте дверь одной из этих тесных хибар, полных спящих негров. Ба! Внутри горит огонь, пахнет горящей одеждой или мясом, так близко они собрались вокруг жаровни; и везде угарный туман, который ослепляет и душит. Из каждого угла, в который вы заглянете на этих темных улицах, ползет в полусне какая-то фигура, и кажется, что наступает время Страшного суда и темные могилы исторгают своих мертвецов. Тогда собаки воют и принуждают мужчин, женщин и детей покидать ночлег, заставляя испуганных крыс убегать в поисках лучших мест. Здесь также есть дорожки и аллеи, вымощенные грязью по колено; подземные комнаты служат здесь для танцев и игр; стены здесь украшены грубыми рисунками кораблей, фортов, флагов и бесчисленными американскими орлами; разрушенные дома, открытые настежь, где через огромные дыры в стенах вырисовываются очертания других развалин, как будто этому миру порока и нищеты больше нечего показать; огромные многоквартирные дома, которые названы по именам грабителей и убийц; все это отвратительно, уныло, и везде разруха».
Самой печально известной улицей Нью-Йорка в то время была Литл-Уотер, очень короткая улица, которая идет от Кросс-стрит через центр Парадиз-сквер к Коровьей бухте. Последняя была названа так потому, что на этом участке некогда был залив, к которому фермеры приводили свой скот на водопой. В лучшие для Пяти Точек времена район Коровьей бухты представлял собой тупик шириной около 30 футов (9 метров) в начале, который дальше, футов через 100, сужался к одной точке. Этот темный и мрачный переулок был в основном заполнен грязью по щиколотку, и вдоль каждой стороны его тянулись дощатые многоквартирные дома, от одного до пяти этажей в высоту. Многие из них были соединены подземными переходами, в которых совершались грабежи и убийства и хоронились трупы. Один из домов был назван «домом лестницы Якоба», так как вход в него шел через шаткий, опасный лестничный пролет. Другой дом имел название «Врата ада», третий – «дом обломков кирпича».