— Поди, отправился в Лондон, проведать родственников, — с тревогой в голосе говорила она, помешивая угли в очаге, но и сама в это мало верила.
— Никто из слуг в большом доме не говорил, что хозяин уехал в Лондон. Да и как бы он туда добрался? До станции сам дойти не мог, в его-то состоянии. Целых тридцать лет, когда он уезжал куда-то, я провожал старого мистера Харрисона до поезда и встречал его на станции всякий раз, когда он возвращался домой. А в этот раз я его на станцию не отвозил.
— Верно, не отвозил.
В пол-одиннадцатого, прождав полтора часа, Самуэль отвел пони в конюшню и дал ему напиться.
— Видать, он и сегодня не придет. Вот и еще день прошел, — сказал он пони.
По дороге к своему домику Самуэль Паркер в сотый раз задавался вопросом, следует ли ему рассказать кому-нибудь о пропавшем хозяине. Но — кому? Да и вряд ли старый мистер Харрисон захотел бы, чтобы он поднимал шум.
— Теперь никому нельзя доверять. — Самуэль Паркер вспомнил, как старик бормотал это себе под нос, после того как целый день разбирался с письмами у озера. — Даже собственной плоти и крови.
Шагая по Лондону на встречу с комиссаром полиции, лорд Фрэнсис Пауэрскорт испытывал странное чувство. Ждет ли его новое дело? С раннего детства, проведенного в Ирландии, его интересовали всякие загадки и тайны. Немалая часть его взрослой жизни, пока он служил в армии в Кашмире, Афганистане и в летней столице британских войск в Симле, была посвящена разгадыванию тайн и убийств, шифров и криптограмм. Ему удалось распутать серию отвратительных убийств в португальском Опорто, городе виноделов, где жертв топили в бочках с портвейном, так что потом их тела становились лиловыми от тягучего напитка, а также найти виновников многих кровавых преступлений, случившихся в Британии и Ирландии. Самым важным его делом стала разгадка тайны странной смерти принца Эдди — старший сын принца Уэльского, известный на всю страну повеса, скончался пять лет назад.
Сэр Уильям Спенс, комиссар столичной полиции, поднялся со своего места, приветствуя Пауэрскорта, входящего в его кабинет в Скотленд-Ярде.
— Лорд Пауэрскорт, как любезно с вашей стороны, что вы согласились прийти!
— Как вы знаете, сэр Уильям, я в долгу у вас и ваших офицеров за ту помощь, которую они не раз мне оказывали.
Это было правдой. При расследовании двух предыдущих дел Пауэрскорт получил неоценимую помощь от столичной полиции. В последний раз комиссар пригласил его на роскошный ужин в свой клуб, где угощал превосходнейшим красным вином и развлекал леденящими душу историями сорокалетней давности из армейской жизни на северо-западных границах империи.
— Позвольте мне прямо перейти к делу.
Усы сэра Уильяма не были столь устрашающими, как у констебля, но все же внушали уважение. «Не является ли ныне отращивание усов непременной обязанностью каждого человека в полицейской форме?» — подумалось Пауэрскорту.
— Вы, несомненно, видели газетные отчеты о теле, выловленном из Темзы.
— Такое трудно пропустить. С самого дня злополучной находки газеты только об этом и пишут.
— И в основном, конечно, все выдумки. Газетчики особенно охотно дают волю своим домыслам, когда не в состоянии сообщить читателям реальные факты, а в данном случае есть только тело. Я иногда думаю, как просто быть репортером: придумывай себе всякие небылицы, а потом подавай их публике как последние новости. — Сэр Уильям покачал головой, сокрушаясь недобросовестности репортеров. — Но позвольте мне спросить вас вот о чем, лорд Пауэрскорт. Известно ли вам, сколько человек пришли опознать труп? Сколько заявило, что найденный покойник — это давным-давно пропавший член их семьи?
— Не имею представления, сэр Уильям. — Пауэрскорт обратил внимание на то, что четыре больших карты Лондона, его северных, южных, восточных и западных районов все еще украшают стены кабинета, и отметил, что Ист-Энд по-прежнему помечен красными кружочками, обозначающими места недавних преступлений.
— На данный момент таких более ста пятидесяти. — Сэр Уильям кивнул в сторону стопки писем, торчавших из папки на его столе. — Можете себе представить? Конечно, мы скрываем эту цифру от газетчиков. Опубликуй они эти данные, и нас захлестнет поток новых заявлений. Некоторые из них вполне искренние: нам пишут семьи, где пропал отец или дедушка, и родственники хотели бы придать его тело земле. Но и в подобных случаях в этих запросах есть что-то лицемерное, словно писавшие стремятся пристойными похоронами смыть позор, которым в глазах общества их запятнал исчезнувший родственник. А другие…